Моя любимая педаль - тормоз (с)
Алголагния
Автор: Серая тварь
Фандом: Доктор Кто/Торчвуд
Рейтинг: R
Пейринг: Десятый Доктор/Джек
Жанр: ангст
Ворнинг: порка
Размер: мини
Дисклеймер: все права принадлежат их законным обладателям
читать дальшеДругой мир. Мир, в котором боль есть религия.
- Боль - это мир. Когда тебе больно, для тебя не существует более ничего, твое зрение сужается и исчезает, ты слышишь, как бежит по жилам твоя собственная кровь, как бьется сердце. Тебя выворачивает изнутри, и кажется, что твои внутренности сейчас вывалятся, и ты будешь ползать в пыли и наощупь собирать их руками и заталкивать обратно в открытую рану в животе, изо рта будет течь розовая, разбавленная кровью, слюна, тонкой липкой струйкой, с губ на подбородок, и капать на грудь, с плеч кожа будет свисать лохмотьями, а с бедер кружевами, из глаз слезами сочиться черная слизь и смешиваться со слюной, и все твои ощущения будут заполнены болью, и ты будешь желать смерти. Но смысл боли не в смерти. Смысл боли - в жизни. Ты живешь - ты чувствуешь.
Именно поэтому у нас лучшие в галактике методы анестезии, и наши анестетики традиционно занимают первые места в рейтингах продаж фармацевтических препаратов в галактике Делкерита. Боль должна быть свободным выбором. И в нашем мире нет боли, кроме той, которую желаешь ты сам.
***
Интересная закрутка с местным математическим гением, готовым доказать уравнение Ферлингера, заставила Доктора с Джеком немного задержаться на тихой нейтральной Дельтране. И хоть от статуй, установленных в центральном храме - люди, застывшие в выломанных позах невыносимой муки, - Джека слегка передергивало, но другая, более веселая сторона местной религии, обещала кое-что интересное.
Поскольку когда что-то является не только официальной религией, но и истинной верой, оно проявляется везде, в том числе в повседневной и ночной жизни. И в комнате, которую предоставили им с Доктором, рядом с кроватью стояла тумбочка. И в тумбочке обнаружились разные интересные игрушки. И первым, что вытащил Джек, оказался ремень. Не широкий, но и не слишком узкий.
Джек поднял руку с ремнем и воззрился на него. Темно-коричневый ремень свисал с руки, как плоская змея, и всем своим видом обещал именно то, для чего и был предназначен, а предназначен он был отнюдь не для того, чтобы поддерживать спадающие с бедер брюки. Джек мрачно сбросил его на постель, где ремень и свернулся почти клубком, наблюдая.
- Доктор, даже и не думай. Я не соглашусь на это даже под угрозой смертной казни. - Покрывало с постели полетело на пол, при этом ремень был предварительно заботливо стряхнут на одеяло. - Да, я в курсе, что смертной казнью меня уже очень давно напугать сложно, тем не менее все свои идеи по этому поводу можешь забыть. - Вслед за покрывалом на пол полетело тонкое пальто, заменившее Джеку шинель после того, как та не выдержала очередной вояж по инопланетной канализации. - И не надо делать такое индифферентное лицо, я же вижу, что ты замышляешь. Да ты вообще только об этом и думал с первого же момента, как мы здесь оказались. - На этом месте Доктор слегка поменял выражение лица с упомянутого индифферентного на максимально удивленное, вот только сильно нехорошие, практически дьявольские, если использовать терминологию землян, искорки, несколько портили сию картину невинности. - Я не Донна, я тебя насквозь вижу. - Тут Джек стряхнул с плеч наконец-то расстегнутую рубашку и занялся брюками. - И я не позволю сделать это со мной. - Тут одеяло было отдернуто, одна из подушек у изголовья была схвачена уверенной рукой и швырнута на середину кровати. - И вообще мы будем тут спать и все. - Кровать слегка скрипнула, когда Джек уселся на нее со всего размаху и принялся расшнуровывать ботинки. Справившись с этим в рекордные секунды, он разулся, приподнялся, стащил с себя брюки вместе с трусами и сбросил их в общую кучу на пол. - И спать мы будем крепко. - Тут кровать заскрипела гораздо сильнее, поскольку Джек перекатился на середину и улегся на живот. И бедрами точно на подушку. - Ну и долго я буду тут ждать?
Доктор сменил выражение лица на заинтересованное, сделал шаг вперед и поднял ремень. Джек удовлетворенно вздохнул и улегся поудобнее, уткнувшись лицом в сложенные руки. И закрыл глаза.
- Джек.
- Ммм? - недовольно-нетерпеливым тоном.
- Открой глаза.
- Зачем? Ай!
- Открой.
И тяжелое молчание.
Джек медленно выдохнул. И открыл глаза. И происходящее внезапно перестало быть просто эротической игрой.
Ягодицы ожег второй удар. Джек тихо охнул и непроизвольно моргнул. И хоть Доктор не видел его лица, Джек послушно держал глаза открытыми. И видел белую простыню, свои руки и краем глаза искусственный свет лампы.
После пятого удара шестой последовал не сразу. И Джек покорно лежал и ждал, не смея поднять голову. И дождался холодных тонких пальцев, - как обтянутый почти человеческой кожей металл, и отсутствие под этой кожей плоти, - гладящих его по уже горящей коже.
Джек раздвинул ноги немного шире. Но Доктор провел пальцами вверх по спине, прямо по позвоночнику, и Джеку на какой-то момент свело плечи, как судорогой, от этого ощущения - абсолютно чужеродного скольжения по будто обнаженным нервам. Электрический разряд, прошедший по спинному мозгу, как по медной проволоке. И пальцы Доктора легли Джеку на затылок, на несколько долгих секунд. Потом Доктор коротко провел ладонью Джеку по волосам, будто погладил, а затем выпрямился и снова ударил ремнем. И снова, и снова. И вроде бы именно этого Джек и хотел, но все было не так.
Будто сплетенные разноцветные ниточки на запястье, яркие и невесомые, внезапно превратились в кандалы. И воздух обратился в свинец и забивал легкие. И происходило что-то жуткое. И жуткой была отнюдь не физическая боль, жутким было ощущение неправильности. Удары ремня были сильными, но далеко не невыносимыми, но от Доктора исходила какая-то волна, очень похожая на желание причинить боль, и хоть поле зрения Джека было ограничено кроватью под ним и сложенными руками, он чувствовал всем телом эту волну, как накатывающийся океан ртути, и боялся сделать что-то, что не понравится Доктору.
Джек не признался бы в этом даже под пытками, но в эти минуты ему было страшно произнести хоть слово. Даже "пожалуйста". И он молчал, только вздрагивал каждый раз и моргал, тяжело дышал и стискивал пальцы, ерзал по подушке и всхлипывал так тихо, что это можно было принять за мурлыканье.
Через несколько минут ремень упал на соседнюю подушку, а Доктор наклонился, обхватил Джека за плечи - пальцы все такие же холодные - и перевернул, как большую игрушку. Джек охнул, когда его горящие ягодицы соприкоснулись с простыней, но не сделал ни малейшей попытки вырваться. И все так же держал глаза открытыми, зрачки расширились настолько, что почти закрыли радужку, осталась будто голубая аура вокруг черного солнца, а Доктор встал коленом на постель, склонился над Джеком, и его пальцы легли Джеку на губы. А потом скользнули к вискам, и Доктор оказался лицом к лицу с Джеком, и суть тайм-лорда ударила Джека в душу.
И Джек перестал ощущать свое тело. Вместо тела у него осталась только душа, корчившаяся в немыслимой агонии, и агония называлась любовью. Проклятие всего человеческого рода во Вселенной, и личным проклятием Джека был Доктор.
Для повелителя времени мгновение и вечность без различия, и Доктор держал Джека в самом центре ледяного вихря несколько тысячелетий, и беззвучно вопя от заполнившей мир боли, Джек не променял бы этот нечеловеческий кошмар даже на смерть.
Свободный выбор, свободная воля. Никто и ничто не может заставить человека полюбить. Действительно полюбить, ощутить тягу на подсознательном уровне, страсть, не имеющую отношения к инстинкту размножения, невидимые канаты, тянущиеся к тебе от другого человека и внезапно затягивающиеся на горле. Это твои настоящие чувства, твоя душа, и никто не властен над твоей душой, твоей сутью. А раз невозможно заставить полюбить, значит, любовь - твой осознанный выбор. И твоя жизнь обретает смысл.
То, что последовало потом, было лишь бледным отражением, подобием чудовищного единения. Секс, интим, трах, занятие любовью - люди придумали множество названий, смысл остался прежним - слабый отблеск соединения души и сути. И Доктор даже не стал раздеваться, так и залез на кровать - в костюме и кедах, только брюки приспустил, и Джек покорно раздвинул ноги и вздрагивал уже от толчков, и горело уже все его тело, как остаточный эффект другого единения, и они с Доктором смотрели глаза в глаза, и Джек слышал стук своего сердца и плавился в любви, а Доктор...
А что ощущал Доктор, было неизвестно. Тайм-лордов больше не осталось, и некому было понять чувство последнего. Может, это называлось "не одиночество"?
Может быть.
Потом Доктор все же соизволил раздеться и лечь рядом. Джек с трудом повернулся на бок и положил ему руку на грудь. Два сердца под его рукой бились ровно, будто ничего только что не произошло. Ощущение страшного ушло, оставив после себя усталость. И Джек попытался заснуть, но оставшаяся в теле боль не давала расслабиться полностью. И он просто лежал рядом с Доктором и ни о чем не думал.
В том числе и о том, что боль в его душе никогда не станет фантомной.
Автор: Серая тварь
Фандом: Доктор Кто/Торчвуд
Рейтинг: R
Пейринг: Десятый Доктор/Джек
Жанр: ангст
Ворнинг: порка
Размер: мини
Дисклеймер: все права принадлежат их законным обладателям
читать дальшеДругой мир. Мир, в котором боль есть религия.
- Боль - это мир. Когда тебе больно, для тебя не существует более ничего, твое зрение сужается и исчезает, ты слышишь, как бежит по жилам твоя собственная кровь, как бьется сердце. Тебя выворачивает изнутри, и кажется, что твои внутренности сейчас вывалятся, и ты будешь ползать в пыли и наощупь собирать их руками и заталкивать обратно в открытую рану в животе, изо рта будет течь розовая, разбавленная кровью, слюна, тонкой липкой струйкой, с губ на подбородок, и капать на грудь, с плеч кожа будет свисать лохмотьями, а с бедер кружевами, из глаз слезами сочиться черная слизь и смешиваться со слюной, и все твои ощущения будут заполнены болью, и ты будешь желать смерти. Но смысл боли не в смерти. Смысл боли - в жизни. Ты живешь - ты чувствуешь.
Именно поэтому у нас лучшие в галактике методы анестезии, и наши анестетики традиционно занимают первые места в рейтингах продаж фармацевтических препаратов в галактике Делкерита. Боль должна быть свободным выбором. И в нашем мире нет боли, кроме той, которую желаешь ты сам.
***
Интересная закрутка с местным математическим гением, готовым доказать уравнение Ферлингера, заставила Доктора с Джеком немного задержаться на тихой нейтральной Дельтране. И хоть от статуй, установленных в центральном храме - люди, застывшие в выломанных позах невыносимой муки, - Джека слегка передергивало, но другая, более веселая сторона местной религии, обещала кое-что интересное.
Поскольку когда что-то является не только официальной религией, но и истинной верой, оно проявляется везде, в том числе в повседневной и ночной жизни. И в комнате, которую предоставили им с Доктором, рядом с кроватью стояла тумбочка. И в тумбочке обнаружились разные интересные игрушки. И первым, что вытащил Джек, оказался ремень. Не широкий, но и не слишком узкий.
Джек поднял руку с ремнем и воззрился на него. Темно-коричневый ремень свисал с руки, как плоская змея, и всем своим видом обещал именно то, для чего и был предназначен, а предназначен он был отнюдь не для того, чтобы поддерживать спадающие с бедер брюки. Джек мрачно сбросил его на постель, где ремень и свернулся почти клубком, наблюдая.
- Доктор, даже и не думай. Я не соглашусь на это даже под угрозой смертной казни. - Покрывало с постели полетело на пол, при этом ремень был предварительно заботливо стряхнут на одеяло. - Да, я в курсе, что смертной казнью меня уже очень давно напугать сложно, тем не менее все свои идеи по этому поводу можешь забыть. - Вслед за покрывалом на пол полетело тонкое пальто, заменившее Джеку шинель после того, как та не выдержала очередной вояж по инопланетной канализации. - И не надо делать такое индифферентное лицо, я же вижу, что ты замышляешь. Да ты вообще только об этом и думал с первого же момента, как мы здесь оказались. - На этом месте Доктор слегка поменял выражение лица с упомянутого индифферентного на максимально удивленное, вот только сильно нехорошие, практически дьявольские, если использовать терминологию землян, искорки, несколько портили сию картину невинности. - Я не Донна, я тебя насквозь вижу. - Тут Джек стряхнул с плеч наконец-то расстегнутую рубашку и занялся брюками. - И я не позволю сделать это со мной. - Тут одеяло было отдернуто, одна из подушек у изголовья была схвачена уверенной рукой и швырнута на середину кровати. - И вообще мы будем тут спать и все. - Кровать слегка скрипнула, когда Джек уселся на нее со всего размаху и принялся расшнуровывать ботинки. Справившись с этим в рекордные секунды, он разулся, приподнялся, стащил с себя брюки вместе с трусами и сбросил их в общую кучу на пол. - И спать мы будем крепко. - Тут кровать заскрипела гораздо сильнее, поскольку Джек перекатился на середину и улегся на живот. И бедрами точно на подушку. - Ну и долго я буду тут ждать?
Доктор сменил выражение лица на заинтересованное, сделал шаг вперед и поднял ремень. Джек удовлетворенно вздохнул и улегся поудобнее, уткнувшись лицом в сложенные руки. И закрыл глаза.
- Джек.
- Ммм? - недовольно-нетерпеливым тоном.
- Открой глаза.
- Зачем? Ай!
- Открой.
И тяжелое молчание.
Джек медленно выдохнул. И открыл глаза. И происходящее внезапно перестало быть просто эротической игрой.
Ягодицы ожег второй удар. Джек тихо охнул и непроизвольно моргнул. И хоть Доктор не видел его лица, Джек послушно держал глаза открытыми. И видел белую простыню, свои руки и краем глаза искусственный свет лампы.
После пятого удара шестой последовал не сразу. И Джек покорно лежал и ждал, не смея поднять голову. И дождался холодных тонких пальцев, - как обтянутый почти человеческой кожей металл, и отсутствие под этой кожей плоти, - гладящих его по уже горящей коже.
Джек раздвинул ноги немного шире. Но Доктор провел пальцами вверх по спине, прямо по позвоночнику, и Джеку на какой-то момент свело плечи, как судорогой, от этого ощущения - абсолютно чужеродного скольжения по будто обнаженным нервам. Электрический разряд, прошедший по спинному мозгу, как по медной проволоке. И пальцы Доктора легли Джеку на затылок, на несколько долгих секунд. Потом Доктор коротко провел ладонью Джеку по волосам, будто погладил, а затем выпрямился и снова ударил ремнем. И снова, и снова. И вроде бы именно этого Джек и хотел, но все было не так.
Будто сплетенные разноцветные ниточки на запястье, яркие и невесомые, внезапно превратились в кандалы. И воздух обратился в свинец и забивал легкие. И происходило что-то жуткое. И жуткой была отнюдь не физическая боль, жутким было ощущение неправильности. Удары ремня были сильными, но далеко не невыносимыми, но от Доктора исходила какая-то волна, очень похожая на желание причинить боль, и хоть поле зрения Джека было ограничено кроватью под ним и сложенными руками, он чувствовал всем телом эту волну, как накатывающийся океан ртути, и боялся сделать что-то, что не понравится Доктору.
Джек не признался бы в этом даже под пытками, но в эти минуты ему было страшно произнести хоть слово. Даже "пожалуйста". И он молчал, только вздрагивал каждый раз и моргал, тяжело дышал и стискивал пальцы, ерзал по подушке и всхлипывал так тихо, что это можно было принять за мурлыканье.
Через несколько минут ремень упал на соседнюю подушку, а Доктор наклонился, обхватил Джека за плечи - пальцы все такие же холодные - и перевернул, как большую игрушку. Джек охнул, когда его горящие ягодицы соприкоснулись с простыней, но не сделал ни малейшей попытки вырваться. И все так же держал глаза открытыми, зрачки расширились настолько, что почти закрыли радужку, осталась будто голубая аура вокруг черного солнца, а Доктор встал коленом на постель, склонился над Джеком, и его пальцы легли Джеку на губы. А потом скользнули к вискам, и Доктор оказался лицом к лицу с Джеком, и суть тайм-лорда ударила Джека в душу.
И Джек перестал ощущать свое тело. Вместо тела у него осталась только душа, корчившаяся в немыслимой агонии, и агония называлась любовью. Проклятие всего человеческого рода во Вселенной, и личным проклятием Джека был Доктор.
Для повелителя времени мгновение и вечность без различия, и Доктор держал Джека в самом центре ледяного вихря несколько тысячелетий, и беззвучно вопя от заполнившей мир боли, Джек не променял бы этот нечеловеческий кошмар даже на смерть.
Свободный выбор, свободная воля. Никто и ничто не может заставить человека полюбить. Действительно полюбить, ощутить тягу на подсознательном уровне, страсть, не имеющую отношения к инстинкту размножения, невидимые канаты, тянущиеся к тебе от другого человека и внезапно затягивающиеся на горле. Это твои настоящие чувства, твоя душа, и никто не властен над твоей душой, твоей сутью. А раз невозможно заставить полюбить, значит, любовь - твой осознанный выбор. И твоя жизнь обретает смысл.
То, что последовало потом, было лишь бледным отражением, подобием чудовищного единения. Секс, интим, трах, занятие любовью - люди придумали множество названий, смысл остался прежним - слабый отблеск соединения души и сути. И Доктор даже не стал раздеваться, так и залез на кровать - в костюме и кедах, только брюки приспустил, и Джек покорно раздвинул ноги и вздрагивал уже от толчков, и горело уже все его тело, как остаточный эффект другого единения, и они с Доктором смотрели глаза в глаза, и Джек слышал стук своего сердца и плавился в любви, а Доктор...
А что ощущал Доктор, было неизвестно. Тайм-лордов больше не осталось, и некому было понять чувство последнего. Может, это называлось "не одиночество"?
Может быть.
Потом Доктор все же соизволил раздеться и лечь рядом. Джек с трудом повернулся на бок и положил ему руку на грудь. Два сердца под его рукой бились ровно, будто ничего только что не произошло. Ощущение страшного ушло, оставив после себя усталость. И Джек попытался заснуть, но оставшаяся в теле боль не давала расслабиться полностью. И он просто лежал рядом с Доктором и ни о чем не думал.
В том числе и о том, что боль в его душе никогда не станет фантомной.
@темы: fanfiction
-
-
09.09.2008 в 15:18Имхо однозначно - классный фанфик. В простоте и сложности. В провокационности и прозрачности. В личностности и литературности. Он и именно твой, и идёт из традиции. Ты словно набросок с натуры пишешь - всё так однозначно принимаемо, это написано совершенно не ради кинковости, в меру кинематографично, твои философские размышлизмы меня всегда покоряют - брависсимо! Написано "легко, шутя, играя" и при этом - о вечном. Пардон за высокопарность, ты сама виновата.
Я и в объективном, и совершенно по-детски субъективном восхищении. Не знаю, напишу ли адекватно своё ощущение от фика. Потому что, блин, как иногда зверски трудно хорошо писать про то, что хорошо написано! Пора, похоже, переходить на вечный перл киндеров "аффтар жжот!"
Прости, если будет несвязно, пишу просто по ходу появляющихся мыслей.
И сделай скидку, если напишу полный бред: я пока хожу и торчу в "Торчвуде" только по фанфикшену.
Что мне безумно нравится в твоём пейринге Доктор/Джек, так это чёткое ощущение априори разных типов Не человек/конкретный человек. Есть сущность, нечеловеческая пугающая харизматика, фантасмагория какого-то хаоса, невероятный холод и отличного качества фантастика во всём, что связано в описании с Десятым Доктором. А Джек в этом фике оставляет в душе чудное чарующее микстовое ощущение: охренительно бесшабашный супермен плюс маленький, слабый, рефлексирующий тип человека почти что в классической русской традиции.
В нескольких твоих предыдущих фиках по "Торчвуду" роскошно была обыграна тема прощения. Умения главного героя прощать до бесконечности. В "Алголагнии" возникает другое понятие, даже понятия:
…Доктор оказался лицом к лицу с Джеком, и суть тайм-лорда ударила Джека в душу.
И Джек перестал ощущать свое тело. Вместо тела у него осталась только душа, корчившаяся в немыслимой агонии, и агония называлась любовью. Проклятие всего человеческого рода во Вселенной, и личным проклятием Джека был Доктор.
Для повелителя времени мгновение и вечность без различия, и Доктор держал Джека в самом центре ледяного вихря несколько тысячелетий, и беззвучно вопя от заполнившей мир боли, Джек не променял бы этот нечеловеческий кошмар даже на смерть.
Свободный выбор, свободная воля. Никто и ничто не может заставить человека полюбить. Действительно полюбить, ощутить тягу на подсознательном уровне, страсть, не имеющую отношения к инстинкту размножения, невидимые канаты, тянущиеся к тебе от другого человека и внезапно затягивающиеся на горле. Это твои настоящие чувства, твоя душа, и никто не властен над твоей душой, твоей сутью. А раз невозможно заставить полюбить, значит, любовь - твой осознанный выбор.
Пардон за огромную цитату, но вот этот великолепный имхо фрагмент, который я готова повесить на стенку и заучить наизусть, именно он мне кажется кульминацией и основной мыслью фика. Здесь обыгрываются (можно тут употребить один мощный, кажущийся мне точным термин?) своеобразные тотемы, которые и людьми, и не-людьми в этом мире называются однозначно: любовь, суть, жизнь, душа и – если откатить к началу расказа и к его финалу – боль.
Мне очень импонирует и не вызывает ни малейших вопросов вот эта твоя логичная цепь максим:
Причём, я бы сказала - далеко в Делкерит ходить не надо. Всё подобное изначально есть на Земле имхо.
Кинковая компонента не вызывает ни малейших вопросов - она хороша, гармонична и необходима.
Спасибище за чудесный фанфик, читаю и перечитываю с огромным удовольствием!
-
-
10.04.2009 в 12:44