Освобождение в подарок

[torchwood]

Название: Освобождение в подарок
Автор: Anuk-sama
Фандом: Torchwood
Жанр: не знаю…что-то весьма бредовое
Персонажи: белый список 27 (Марк Линч, серия Combat) и 16 (Оуэн), зеленый список – 15 (Машинка призраков)

автор заранее извиняется

Дверь закрылась с глухим, чуть слышным стуком. В прохладном вечернем воздухе отчетливо веяло близкой весной, хотя дни еще не собирались удлиняться – темнело рано. С реки тянуло сыростью, промозглый ветер так и норовил забраться под одежду. Оуэн поднял ворот короткой кожаной куртки, засунул руки в карманы, застыл на минуту, рассматривая отсветы на воде и, глубоко вздохнув, направился к автостоянке.
Его сутулая фигура появлялась в свете фонарей и исчезала в полутьме, на контрасте с освещенными участками становясь почти невидимой за их границами. В очередной раз войдя в конус света, Оуэн замер, уловив периферическим зрением какое-то движение вне освещаемого пространства, тень, скользнувшую за ним. Оуэн обернулся, прищурившись вгляделся в темноту - ничего. Показалось?
Какое-то время Оуэн еще тревожно поозирался, уговаривая себя не тянуться за пистолетом и не делать резких движений, даже если это был обман зрения. Потом он снова двинулся вперед, но уже через пару шагов резко остановился и обернулся, пытаясь застать «преследователя» врасплох. За спиной все также тянулась окрашенная пятнами фонарей совершенно пустая улица.


Оуэн проснулся среди ночи. Не от кошмара – он вообще не помнил, снилось ли ему хоть что-нибудь, - а от ощущения какой-то непонятной убежденности, что в данный конкретный момент ему необходимо бодрствовать. Открыв глаза, он недоверчиво пялился в темноту, привыкая к ней. Ему вдруг показалось, что в квартире что-то неуловимо изменилось, будто бы в ней побывал кто-то чужой, но ушел, как только Оуэн проснулся.
Оуэн попытался снова заснуть, но не смог – только ворочался, скручивая одеяло в жгут. Тревога не унималась, и он включил ночник и направился к холодильнику за соком. Уже захлопывая дверцу, Оуэн взглянул в окно. Свет уличных фонарей и рекламные огни немного смазывали отражение: внутренности холодильника, застывший с пакетом сока в руках Оуэн, Марк Линч на пороге кухни.
Оуэн выронил пакет и резко обернулся. В дверном проеме никого не было, из комнаты доносился приглушенный свет ночника. Оуэн был готов поклясться, что видел Линча. Он снова посмотрел в окно – в нем отражалась немногочисленная мебель, лужа сока на полу, сам Оуэн и никого больше. Спать больше не хотелось


Стук каблуков неумолимо приближался. Оуэн поморщился от перспективы неизбежного общения с Гвен и развернулся к ней вместе с креслом.
- Что?
Гвен застыла, выражение ее лица со сосредоточенного сменилось сначала на недоуменное, а потом – на слегка обиженное:
- Чего это ты сегодня такой дерганный? – спросила она, на что Оуэн лишь выгнул бровь, продолжая выжидающе сверлить ее взглядом.
- Ну, сильнее чем обычно…- попыталась продолжить Гвен, постояла с минуту, подбирая слова, а потом развернулась и ушла, так и не сообщив, для чего приходила
- Тяжелая ночка? – внезапно прозвучал сверху голос Джека.
- Нет, - быстро выпалил Оуэн, но уже мгновение спустя кивнул, устало потирая лицо. – Да, есть немного.
- Хочешь обсудить? - небрежно предложил Джек, не сходя с места.
- Нет… не знаю.
- Давай, поднимайся. Старина Джек даст тебе пару дельных советов, - ухмыльнулся он.
- Спасибо, но вынужден от них отказаться: бородатые анекдоты и потертые от частого применения байки меня мало интересуют. Попробуй вести дневник – Янто тебе в этом поможет.
Джек хохотнул, застыв на пороге, подождал чуть-чуть и вошел в кабинет. Оуэн последовал за ним.


- Джек… твое прошлое как-нибудь давало о себе знать… знаками какими-нибудь или… призраками, - с трудом подбирая слова, поинтересовался Оуэн.
- Бывало, - согласился Джек. – А что именно не дает покоя тебе? Или это кто-то?
- В последнее время мне кажется, что за мной кто-то следит. А вчера я увидел в отражении рядом с собой Марка Линча.
- Гвен бы сказала, что тебя мучает совесть, но зная тебя, я в этом сильно сомневаюсь.
Оуэн поднял на него взгляд, прищурился и хмыкнул.
- Я не понимаю, почему он?
- Может, ты задаешь неправильный вопрос?
- Ты о чем?
- Почему ты, а не почему он.
Оуэн открыл было рот, чтобы ответить, но так и застыл. А действительно, почему Линч явился именно к нему. Муки совести здесь, конечно же, не причем: Оуэн не был виноват, что тому было скучно, и единственным способом развлечься и разнообразить свою серую жизнь он посчитал драки с замученными долгоносиками. Наверняка, Линч понимал, что это опасно, и то, что он … а что, собственно, с ним стало? Была кровь, много крови, еще страх, паника разгоняемых Торчвудом любителей подпольных боев, синие огни скорой. Но Оуэн никогда не интересовался, погиб Линч или оправился после травмы.
Кивнув Джеку, он вышел из кабинета и торопливо спустился к терминалу. Быстро забив имя в поисковик по архиву медицинских учреждений Кардиффа, он закусил губу ожидании ответа, не отрывая глаз от мигающей шкалы «processing». Наконец, спустя длиннющий десяток секунд, на экране появились данные: необратимые повреждения мозга, впал в кому по дороге в больницу, находится в отделении неврологии, жизнь поддерживается искусственно. Родственников нет.
- Подвезти? – послышался сзади голос Джека.


Палату они нашли очень быстро. Марк Линч лежал на больничной койке, подсоединенный к пищаще-жужжащей аппаратуре многочисленными проводками, трубочками и трубками. Зрелище для Оуэна было довольно болезненным: безнадежные больные – всегда упрек честолюбивым докторам, что не вылечили, считай, недоспасли. Пациент вроде бы жив, но вот смысла в этом существовании ни на грош. Конечно, есть те, что считают, будто в коме человек попадает куда-то за «грань», и, пребывая между жизнью и смертью, способен осознавать реальность, но не может хоть как-то на нее влиять. Или что коматозники попадают в какой-то параллельный «мир для одного», где разрешают те проблемы, которые не успевали решить до комы. А дальше, либо умирают, либо «просыпаются» и живут дальше. Вот только Оуэн подобные размышления всегда считал способом не смотреть в глаза правде – «ты беспомощен». Для многих признать это настолько трудно, что им проще верить во всякую ересь.
Оуэн оглянулся на Джека, застывшего у самой двери, и заметил в ее стеклянной части отражение стоящего рядом с койкой Линча: без уродливого шрама на шее, не такого бледного и истощенного, а прямо как в день их последней встречи, как перед боем.
Оуэн побелел, бросил взгляд на лежащего с трубкой во рту Линча, рядом с которым никого, кроме самого Оуэна, не было, и снова повернулся к стеклу – Марк шевелил губами, но Оуэн не мог понять, что тот хотел сказать. Он повторил движение губ отражения и на выдохе произнес: «отпусти».
Оуэн испуганно посмотрел на Джека, спокойного, будто ничего не происходило, будто бы Оуэн вел себя вполне нормально, а не разговаривал со стеклами. Тот грустно улыбнулся, подошел к Оуэну, приобнял за плечи и кивком указал на аппарат искусственного жизнеобеспечения.
Оуэн закусил верхнюю губу. Первый порыв – спасти во что бы то ни стало, занял все мысли. И Оуэн уже было рванулся, но Джек держал его крепко. Он будто мысли читал и мешал сделать очередную глупость. «Необратимые повреждения мозга» всплыла в памяти строчка из медицинской карты Линча. Вот она - жизнь при таких травмах: без возможности ходить, смеяться, заводить друзей, вставать с постели, делиться идеями. Человек, запертый в свое тело. Так ли это нужно самому Линчу? Может ли такое тело вмещать в себя неискалеченную душу? О ком здесь важнее думать, о себе и своем желании поднять на ноги, отсрочить чью-то смерть, или о том, кто завис в не-жизни?
Оуэн аккуратно освободился от рук Джека, подошел к койке и повернулся к стеклу. Отражение Марка кивнуло и улыбнулось. Оуэн отключил аппарат жизнеобеспечения, и палату наполнил противный писк.


Джек сел за руль, но не спешил заводить двигатель. Он пошарил по карманам, достал машинку для призраков и протянул ее Оуэну:
- Хочешь освежить память?
Оуэн помотал головой:
- Разве это кого-то вернет? Что-нибудь исправит?
- Ты сделал все, что смог.
Оуэн взял машинку, повертел ее в руках. Он мог поехать в офис Линча или на его квартиру, как в кино, посмотреть на чужую жизнь со стороны. Но узнавать человека ближе, когда собственноручно помог ему умереть, казалось Оуэну мазохизмом. Да и сам факт того, что машинка для призраков показывает только события, наполненные яркими эмоциями, отдавал вуайеризмом.
С другой стороны, кто-то умный сказал, что люди живы, пока о них помнят. И просто вычеркнув пусть не близкого, но что-то разделившего с тобой человека, можно лишить его оборвавшуюся жизнь смысла. Хотел бы Оуэн, чтобы о нем кто-нибудь помнил? Оставить след, пусть не в истории, но в чьей-то памяти. Но разве Оуэн когда-нибудь забудет, что, не найдя способа избавить человека от страданий, лишил его жизни. Пусть неполноценной и не такой уж и желанной, но Оуэн чувствовал, как вся ответственность за чужую судьбу легла на его плечи. Ее хотелось снять себя, нет, даже скинуть… заменить чем-нибудь другим.
- Знаешь, я пока оставлю ее у себя? – Оуэн приподнял в руке машинку для призраков.
- Конечно, - согласился Джек, и Оуэн спрятал ее в карман куртки.
Мотор тихо заурчал, и машина неспешно выехала со стоянки.