Фест

[torchwood]

Обязательные персонажи: Белый 24, красный - 19, зеленый - 7 (Джон Харт, Эстель (Small Worlds), Фея (Small Worlds))
Пэрйинг; Янто/Джек
Рейтинг: PG-13


Радужное, переливчатое сияние видно только краем глаза, прямо не взглянешь, все исчезает, или перемещается туда, в край, в зону бокового зрения. Янто не знает, бывает такое во сне или нет, да он и не знает, что это сон. Потому что чувствует все так сильно, так ярко, как и не бывает в реальной жизни; ему страшно, глаза мокрые, в носу щиплет, в груди словно стиснуто все чьей-то неумолимой рукой. «Янто», - говорит веселый, звенящий, стеклянный голосок, жестокий и безмятежный: - «Янтооо». «Что тебе?» - кричит Янто, в этом сне он в лесу, на круглой полянке с чистой шелковой травой, усеянной прекрасными, какими-то ненастоящими, яркими цветами. Сними, красными, желтыми, словно нарисованными ребенком. Ровный круг, темная стена деревьев почему-то не загораживает солнце, полянка залита светом. В детстве его учили остерегаться таких полянок. Можешь не верить ни во что, но все равно, на всякий случай… Брось соль через плечо, Янто, а то ничего хорошего не выйдет. Соль, соль, беда и боль, ступай прочь, голову не морочь, бормочет мальчик-валлиец, и спящий на кровати Янто Джонс, умеющий носить дорогие костюмы и галстуки, отличный офис-менеджер и блестящий оперативник, взрослый человек и опытный любовник, подтягивает колени к животу, всхлипывает и порывается засунуть палец в рот. Соль, соль… Зовущий голосок взвизгивает на высокой ноте, словно оборванная на середине мелодии запись. «Дитя холмов, не шали, - шепчет голос, - не надо с нами шутить, дитя холмов». Он все понимает, все-все, он будет хорошим только, пожалуйста… «А если мы сделаем, что ты захочешь, что…» - только не договаривайте. Не надо, не заканчивайте фразу, это сон, только сон, к черту все, к черту полянку, все к черту, благословенная тьма беспамятства другого, неизвестного сна наваливается на него, он распрямляется на постели, утыкается носом в угол подушки и уже спит, как приличествует обычному молодому человеку, а существо с радужными крыльями и безобразным злым личиком, сидевшее на спинке кровати, вспархивает и летит к окну, но не долетает до открытой форточки, рассыпается сверкающими искрами.

Рука была старческая, вся в морщинах, бледная, со вздутыми венами, но Джек знал, это все то же легкое, нежное прикосновение, что и пятьдесят лет назад, застенчивая девушка, ровный пробор в темных гладких волосах и взгляд чуть исподлобья, и улыбка, не размыкая губ, она правда не знала, что когда вот так касалась его руки, сводила его с ума, сразу и бесповоротно. Секс и дружба хороши с такими, как Джон, с наглыми. А влюблялся он в таких, как Эстель и Янто, застенчивых и упрямых. Не потому что считал это достоинствами, просто Джеку именно это крышу сносило. Это было сексуальным, а задницы и сиськи – вторичны. Жизнь без ограничений скучна, он и так бессмертен и не ограничен собственной безопасностью, а если ты хочешь, чтобы такие люди оставались рядом, надо относиться к ним бережно, очень бережно.
- Твой друг им понравился, - сказала Эстель, сияя. Она сама была как эти чудные существа на слайдах, тонкостенный хрупкий сосуд с мерцающим внутри огоньком. Только то, что горело в ней, было настоящим огнем, а не просто манящим злым светом.
- Мой друг? - удивленно переспросил Джек. – Оуэн? – Этот точно должен был понравиться, подкидыш чистой воды, злобный альраун, которому доставляет радость что-нибудь разрушить. Не всегда, конечно. Иногда.
- Нет, что ты, - Эстель закатилась мягким переливчатым бесконечным смешком, как девчонка. – Не Оуэн. И не эта твоя девушка с коровьими глазами. – Джек даже смутился, он считал, что у Гвен вполне себе ничего глаза, выразительные, но женщины обычно друг к другу беспощадны. - Мальчик с холмов. – Джек вздрогнул, Эстель смотрела лукаво, ну ты же понимаешь, да, а ему не понравилось определение.
- Янто? – спросил он.
- Янто, - ответила Эстель и серьезно покивала. – Смотри, заберут его.
- Он уже не маленький, - буркнул Джек, настроение испортилось тут же, ему все это не нравилось, не нравилось настолько, что он и слышать этого не хотел, даже от Эстель. Она опять рассмеялась, словно Джек сказал какую-то глупость, к которой можно было только снисходительно отнестись и все. Джек промолчал, ему не трудно было вернуть себе прежнюю любезность, но что-то ушло, спугнутое страхом.

Янто на дух не переносил Джона Харта. И вовсе не из ревности, хоть ревность наличествовала, он и к Гвен, знаете ли, ревновал, только ревность не означает ненависти. Точнее, не всегда означает. Ему просто не нравился такой тип людей. Джон Харт был опасен. Он бы раздулся от гордости и самоуверенно кивнул, скажи ему это Янто, но опасность заключалось совсем не в том, что он себе там навоображал. Убийцы всегда опасны, будь это холеный красавчик из другого времени или безмозглый долгоносик, это нормальная опасность, очевидная, ей нечего кичиться и ее не надо бояться. Просто быть острожным. Джон Харт был опасен, как всякий человек без мозгов, а мозгов у него, на взгляд Янто, не было. И не только не было, он еще очень оскорблялся, когда они находились у кого-то еще. Он не просто сам прожигал свою жизнь на полное дерьмо, но и других пытался заставить, например, Джека, и по фиг было Янто, что Джека не заставишь, все равно, это как положить под носом у завязавшего кокаиниста зеркальце, засыпанное белым порошком, и ждать, что получится, потому что одному нюхать скучно. Так что Янто не то, что бы желал Джону свернуть свою стройную шею, но не отказался бы, чтобы старая любовь капитана Харкнесса куда-нибудь свалила, лучше на другой конец Галактики. Или в другую галактику, тоже будет неплохо. Но хуже всего было то, что эти все не самые приятные и вполне трезвые мысли Янто думал днем. А был еще вечер. И вечером, когда оставался один, а Джек где-то носился, он думал о том, что потерять все, что есть, так же легко, как вынюхать пресловутую понюшку кокаина. Завтра - раааз, он проснется, а Джек уже на кого-нибудь другого смотрит своим ласкающим взглядом, и глаза его эти, смелые, под крылатыми бровями, и улыбка, - все для другого, для другой, неважно. Любил, не любил, а отказаться Янто от него не мог. Ну глупо говорить, что это просто отличный секс с красивым партнером, Джек был не просто кто-то, он существовал в единственном экземпляре, и существование это было таким безоговорочным, что довольно самолюбивый Янто Джонс, готов был признать самого себя серостью и заурядностью рядом с Джеком. И это было даже не обидно. Может, он и серость, а Джек его любил. Янто знал, что любит, в каждом прикосновении была эта любовь, ну, может, не любовь всей жизни, но была же,. и сохранить ее было так же важно, как перекинуть через плечо щепотку соли, а вдруг беда, а он не хотел беды. Поэтому и не досматривал свой сон. Но кто его спрашивал?

Да никто. А зеленые холмы, они как морские волны, и нет им конца, и вот там, далеко, словно белый клык, торчит на верхушке камень, а радужные переливы совсем рядом, оглянуться, поймать, не взглядом, рукой, сжать в кулаке, посмотреть в сверкающие светлые аметистовые глаза на маленьком старческом личике, и услышать: «Если мы сделаем то, что ты хочешь, уберем все препятствия, дадим тебе гарантии, если все уйдут с твоего пути, если ты будешь засыпать и просыпаться со знанием, что никогда, никогда, пока ты сам не захочешь, он от тебя не уйдет, не бросит, ну ты знаешь, Янто, знаешь, дитя холмов, как это делается, две капли крови, прядь волос, были же уже двое, которые пили из золотого кубка, да? Если ты возьмешь наш дар - этот кубок, эту чашу, этот хрустальный флакончик с притертой пробкой и алой жидкостью внутри, что ты нам отдашь? Чем ты готов пожертвовать? Вон, отдай нам жизнь того, кто не нужен, кто глуп или опасен, кто бесполезен. Вернись к нам, дитя холмов, и мир превратиться в карту, по которой ты сможешь двигать свои фишки. Вернись, не пожалеешь, сюда, к нам, в зеленые долины, за белые врата, в лесную тень…» «Нет», - говорит Янто Джонс, и подтягивает колени к животу и безотчетно прижимает ладонь к мокрому лицу. – «Нет, я не пойду с вами». И дождь сверкающих искр сыплется на его голову, на темные волосы, на опущенные веки, на влажные ресницы. Спящий рядом Джек Харкнесс во сне поворачивается на бок и притягивает Янто к себе твердым оберегающим жестом.