мини на тему фетишей

[torchwood]

У меня появилось желание немного продолжить на тему фетишей. Но результат получился немного странный.

Фетиш тайм-лорда - время.

Автор: Серая тварь
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Мастер/Джек, Доктор/Джек
Жанр: мини
Ворнинг: жестокость

Время - единственная константа, которая есть у тайм-лорда. То, что лежит в основе его сути. Поток, пронизывающий все сущее. Свет - частица и волна одновременно, но даже он, способный скрыть и показать все, не может охватить безграничную пустыню Вселенной, и только времени подчиняется бесконечность, и все живое и мертвое пульсирует в едином ритме. У тайм-лорда нет понятия "жизнь" и нет понятия "душа". Есть только время. Один временной отрезок переходит в другой. Время невозможно остановить, но оно связано с пространством, и поэтому в нем можно двигаться. И время движется бесконечно.
И поэтому когда Доктор вновь увидел Джека, лежащего без дыхания около Тардиса на каменистой земле заброшенной планеты на краю Вселенной, что-то в нем содрогнулось от кристаллизованной неправильности происходящего. Будто в чужом человеческом теле таилась сведенная пружиной угроза самому существованию Вселенной. Абсолютно черное тело времени. И Доктор слегка задохнулся от отвращения.
Но отвращение длилось всего мгновение - бесконечно малую частицу его сути - и Доктор смог снова дышать. И отстраненно наблюдать, как Джек вскидывается с земли и отчаянно и жадно дышит. И смотрит на него таким же отчаянным и жадным взглядом.
Доктор не умел сочувствовать. Это качество не заложено в суть тайм-лорда. Он мог испытывать восторг, любопытство (о да!), интерес, желание что-то сделать, снисходительность, удивление, великодушие, жалость. Как и положено богоподобному существу Вселенной. Не больше. А концепция любви на Галлифрее бьла лишь концепцией. Изучаемой теорией.
У тайм-лордов не было любви. У них было соприкосновение и смыкание сути. Всеуровневая замена любви. И когда тайм-лордов не осталось, кроме одного, оставшийся был обречен на внутреннее одиночество.
Доктор пытался заглушить это одиночество, подбирая себе в спутницы красивых и умных женщин. Но все они были только искрами в космической тьме, мгновенными вспышками, быстро теряющимися в пространстве. Их отрезки времени были короткими. А потом появился Джек, и поначалу Доктор воспринимал его лишь как очередного компаньона. А потом Джек погиб, и глупенькая Роза открыла сердце Тардис, и вернула его. На неопределенный отрезок времени, который люди именовали "навсегда". И это было искажением вечного порядка. И инстинкт тайм-лорда метался и требовал вырвать из плоти пространства эту ошибку. Но поток времени все же задевал Джека, легчайшим касанием, почти неощущаемым, но все же смертоносным, как и любое прикосновение времени. И тот же инстинкт с неохотой признавал, что вечно лишь время и пространство, и когда-нибудь эта ошибка будет исправлена. Сглажена и стерта.
Поэтому после всех событий, после ухода всех подруг, он позволил Джеку быть рядом с собой. Прекрасно понимая, что Джек испытывает к нему то, что люди называют любовью, и то, что сам он не способен ответить тем же. Но эта почти замершая точка времени в пространстве все же имела свою притягательность, подобную той, что имеют черные дыры и сверхмассивные космические тела, и Доктор протянул руку, обхватил Джека за шею сзади и притянул в поцелуй. Даже наклоняться не пришлось.
И ощутил исходящую от Джека волну счастья.
Джек, несмотря на всю свою внутреннюю свободу, оказался компаньоном весьма послушным, будто когда-то услышал в сердцах сказанное Доктором: "Было бы весьма мило получить наконец компаньонку, которая будет тебя слушаться".
И Джек никогда не говорил про год, которого не было. Никогда не упоминал Мастера. Впрочем, Доктор и так знал, что именно делал с Джеком Мастер. Потому что иногда хотел сделать это сам.

Ненависть, резкая, острая, смешанная с отвращением, и ни одно из чувств не может взять верх, и Мастер в очередной раз бьет Джека по лицу. Инстинкт тайм-лорда требует уничтожить лежащего перед ним человека за нарушение незыблемых законов времени, но он может только убить, и потом Джек все равно откроет глаза, в которых все тот же застывший поток, и ответная ненависть обрушится волной. Впрочем, Мастеру это безразлично, человеческие чувства его не задевают, и лишь иногда могут послужить мимолетным развлечением, так что и эта волна пронесется мимо, заставив только слегка удивиться силе эмоций, которые не смогли стереть даже сотня смертей. Сотня насильственных прерываний неестественно удлинившегося временного отрезка. И каждый раз после разрыва отрезок смыкался вновь. И тайм-лорд заходится в очередном приступе ненависти, и все его существо требует наказания. Кары. И он кладет ладонь Джеку на горло и стискивает.
Джек бьется под ним, пытаясь сбросить чужую руку, но его руки и ноги скованы, и он открывает рот в тщетных попытках вздохнуть, белки глаз покрываются красной паутиной лопнувших сосудов, он хрипит, но, главное, не может кричать. Мастер устал от его криков в прошлый раз, когда он приказал охране переломать Джеку все кости.
Охрана восприняла приказ буквально, взяла здоровые палки, использующиеся для какой-то идиотской игры с шариками, и на глазах слегка изумленного таким энтузиазмом Мастера сделала из Джека окровавленный комок плоти, сохраняющий лишь подобие человеческого образа, вывернутый в нескольких направлениях. Ему ломали кости и выворачивали тело, и острые края рвали мышцы и кожу. И кричать Джек перестал только тогда, когда охранники размозжили ему череп.
А иногда ненависть становилась настолько непереносимой, что Мастеру было мало ощущения растворения чужой жизни под своими пальцами. Мало было истошных воплей невыносимой муки, мало предсмертных хрипов. И всегда было мало чужого отчаяния, потому что на самом дне этого отчаяния он отчетливо видел проклятую искру надежды. И имя этой искре было Доктор. И Мастеру хотелось разорвать Джека, дотянуться до этой искры и сжать ее в кулаке.
Но у людей была душа, в которой и таились эти искры, и уничтожить ее не мог даже тайм-лорд. И тело Мастера, новое, полное энергии и ярости, требовало перехода этой ненависти в действие.
Он бил Джека по лицу, по груди, туда, где пульсировало сердце, и по слухам, лежала душа, в солнечное сплетение, и цепи не давали Джеку возможности даже сжаться в комок, оставляя открытым и беззащитным, и, казалось, еще немного, и плоть поддастся и откроет то, что внутри, и душу, и искру, и можно будет опустить руку и сжать, наконец, пальцы. Но кажущееся хрупким человеческое тело крепко держало свои тайны, и искра все так же мерцала где-то, и Мастер бил Джека в глаза, пока белки не вытекали, и запускал пальцы в окровавленные глазницы.
А искра все не гасла. И однажды доведенный до бешенства Мастер, полный бушующей ненависти, опустился рядом с распятым в цепях, как морская звезда на горячем песке, Джеком, между раздвинутых до растянутых связок ног. Джек еще смог прошипеть что-то насмешливое, что-то, что пронеслось неуслышанным, поскольку в ушах Мастера барабанная дробь мешалась с буханием бегущей по сосудам крови.
Потом пальцы Мастера втиснулись Джеку в задний проход, и Джек сжал зубы. Ненадолго, потому что скоро пальцы превратились в кулак, и Мастер двигал рукой в его теле, и острая боль и абсолютная беспомощность заставляли стонать и вскрикивать, и заходиться в отчаянии от невозможности уйти. Все равно как и куда.
Мастер резким движением вырвал кулак и навалился на Джека, оказавшись с ним лицом к лицу. Обхватил окровавленной ладонью лицо, заставив смотреть на себя, и зашипел:
- Тебе понравилось? Ты хотел бы, чтобы с тобой это сделал твой любимый Доктор? Я же вижу, что ты только на его имени держишься. Чего бы ты с ним хотел, Джек? Как вы, люди, говорите, - заняться любовью? Забудь. Вот это - самое близкое, что ты можешь получить. Тебе понравилось? Говори!
Джек взглянул ему прямо в глаза и содранным хриплым шепотом выплюнул:
- Я переживу.
Мастер убрал руку и ударил его кулаком в горло.

Потом все кончилось. И этого года не было. И Джек убрал из своей памяти все, что делали с ним на "Валианте". Очень глубоко убрал, почти в подсознание. Но Доктор видел все, и таскал Джека по всем мирам и временам. И подавлял вспышки отвращения. Впрочем, со временем их сила уменьшалась, и вперед выходило осознание, что временной отрезок Джека тоже когда-нибудь кончится. И инстинкт успокаивался, и Доктор улыбался Джеку, и обнимал его. Искренне и с удовольствием.
Из Джека действительно получился очень хороший компаньон для последнего из тайм-лордов.