Anything Goes глава 17

[torchwood]

Примечание: после 15 выкладываю сразу главу 17, т.к. 16 уже переводилась и выкладывалась до меня. В книге еще остаются две главы, при этом предпоследняя - 18, тоже уже переведена. Заключительную, 19 главу, я надеюсь успеть выложить до наступления Нового Года. И на этом первая книга Джона будет закончена.

Chapter Seventeen «Being Alive» / Глава Семнадцать «Быть Живым»


Когда в 1989 году я шел по Вардур-Стрит, направляясь в Театр Принца Эдварда на свою первую репетицию мюзикла «Возможно все», я был практически готов обделаться от страха. Я понимал, что остальной актерский состав шоу уже притерся к друг к другу и научился взаимодействовать, в то время как я являлся не только молоденьким новичком из Америки, но к тому же и совсем малоопытным новичком из Америки. Поэтому я предполагал, что мне может прийтись нелегко. Но одновременно я знал и то, что как только переступлю порог театра - моя собственная жизнь изменится, и станет очень похожей на те самые мюзиклы, которые я так сильно любил.
Сравнительно неизвестный, красивый и приятный в общении 1. путешественник пребывает в Англию, чтобы изучать Шекспира. А уже через сорок восемь часов он принимает предложении о работе, затем замечательно отыгрывает премьерный спектакль, становится всеми признанным ведущим исполнителем, получает девушку – упс, это не отсюда – получает красивого мужчину, и больше никогда не возвращается в учебные аудитории. Аплодисменты. Занавес. Огни!

1. Это моя книга, не забывайте.

Но когда в тот раз я остановился перед служебным входом Театра Принца Эдварда, этот сценарий еще только начинал воплощаться в жизнь. Зато около входной двери висела табличка, гласившая: «Величайшие актеры мира проходили и еще будут проходить через эти двери». Мое горло тут же пересохло от волнения, и я вынужден был сделать глубокий вдох, чтобы унять охватившую меня сильнейшую дрожь, т.к. смысл прочитанного напутствия оказался для меня немного ошеломляющим, но в то же время и невероятно будоражащим. Я представил себе целую вереницу исполнителей двадцатого века, пересекавших тот же самый порог до меня: Ноэль Коуард, Айвор Новелло, Джозефина Бейкер, Элейн Пейдж, Бернард Криббинс, Артур Аски … Я совершенно серьезно. В свое время Аски был настоящим гением представления, потрясающим комедиантом и королем драг-пантомимы. В течение многих лет он периодически выступал на сцене Театра Принца Эдварда, включая то время, когда тот был известен еще лишь как клуб «Казино Лондон». К тому же именно Аски и подобные ему исполнители позволяли Лондону продолжать смеяться во время Второй мировой войны.
Тем не менее, я все же решился зайти внутрь, как вдруг заметил еще одну мемориальную доску, расположенную на кирпичной стене прямо над входом. Она оповещала: «В 1764-5 гг. в этом доме жил, играл и творил Вольфганг Амадей Моцарт (1736-91)». Ну что ж, теперь я оказался напуган окончательно. Кстати, если уж вспоминать о легендах музыкального мира. Я всегда был уверен, что если бы Моцарт жил в наши дни, то учитывая его поразительную творческую плодовитость и надолго запоминающиеся мелодии, он вполне мог бы побороться с Эндрю Ллойд-Уэббером за корону главного композитора музыкального театра. Лично я бы хотел посмотреть на это шоу талантов, а вы?
Итак, я бросился обратно на Вардур-Стрит, едва избежав при этом столкновения с велосипедом посыльного, и повернул направо в сторону Олд Комптон-стрит. Чтобы немного размять свои напряженные мускулы я сделал несколько шагов вперед, направляясь к собравшимся там мужчинам и женщинам - ладно, ладно в основном мужчинам – но затем остановился вновь, когда на глаза мне попалась очередная оповещающая табличка: «В этом доме в 1926 году Джон Логи Бэрд (1888-1946 гг.) впервые продемонстрировал работу телевидения». Видимо это была сама судьба. Буквально в двух дверях от моего предполагаемого дебюта на Вест Энде оказалось место, в котором еще один шотландец – Бэрд, в свое время с успехом транслировал первое телевизионное изображение. А ведь даже на ранних этапах моей карьеры я точно знал, что хочу стать частью и этого мира тоже.

Кстати сейчас, вспоминая те несколько тревожных минут возле Театра Принца Эдварда, я легко могу истолковать все эти мемориальные надписи как своего рода пророческие. Хотя на самом деле тогда все происходило даже еще более сверхъестественно. Дело в том, что когда я повернул назад к театру, то дорогу мне перебежала черная кошка, что в моей семье всегда считалось признаком большой удачи.
Когда же я, наконец, прошел через двери служебного входа, то мои ладони уже больше не потели, голова была ясной, а моя нацеленность на успех достигла невероятных высот. Замечу, что подобный прилив адреналина, который я испытал в тот раз, пока читал различные исторические сведения и готовился пересечь порог театра, возвращался ко мне еще несколько раз за годы моей карьеры. При этом в такие моменты я обычно говорил себе: «Если это так же хорошо, как выглядит, а оно действительно охренительно хорошо выглядит, то я могу перестать беспокоиться и просто быть счастливым».

Вообще, за прошедшие годы я разработал целую теорию о развитии своей карьеры в музыкальном театре, причем она получилась немного похожей на сюжет различных ТВ-шоу о поиске талантов, таких как «Все мечты сбудутся» и «Как вы решите проблему с Марией?». Моя догадка заключается в том, что с самого начала моей работы на Вест Энде, Камерон Макинтош взял меня под свою опеку и учил тому, как быть ведущим исполнителем. Впрочем, я полагаю, что он делал то же самое и для других актеров, например, для моей подруги Рути Хеншол. С первых же дней Камерон поддерживал и наставлял меня, а также приглашал на прослушивания для различных ролей во множестве мюзиклов - таких как «Мисс Сайгон», «Призрак Оперы» и «The Fix». При этом он продолжал поступать так до тех пор, пока не почувствовал, что я действительно уже готов попасть в руки настоящего мастера, каковым и является Сондхайм.

Кстати говоря, вершиной успеха в мире музыкального театра считаются выступления именно в шоу Стивена Сондхайма, особенно в тех из них, в постановке которых Стивен сам принимал непосредственное участие. Мне довелось поработать в двух его шоу: музыкальном ревю «Putting It Together» (сначала в Лос-Анджелесе в 1998 году, а затем на Бродвее в Театре Этель Барримор в 2000-м), а также в мюзикле «Компания» (в Центре Кеннеди в Вашингтоне в 2002 году). При этом оба этих шоу были особенно дороги Стивену, и поэтому их подготовкой он занимался лично.
«Putting It Together» - это подборка множества песен из разных мюзиклов Сондхайма, формирующих в своей совокупности историю о двух парах. Одна из пар находится в самом начале своих взаимоотношений – это «Молодой человек» (которого играл я) и «Молодая женщина», а вторая, более зрелая пара – это «Муж» и «Жена», которые провели вместе уже несколько десятилетий.
С самим Стивеном я впервые встретился во время одной из ранних репетиций шоу «Putting It Together», премьера которого состоялась в 1998 году в театре Mark Taper Forum в Лос-Анджелесе. Считается, что театральный мир во многом похож на большую семью, тем не менее, несмотря даже на то, что я уже был знаком со многими членами команды, включая Камерона, который продюсировал это шоу – на тот момент я все еще продолжал восторженно трепетать перед Сондхаймом. Поэтому первые несколько репетиций словно вернули меня обратно в Оприленд, когда я снова превратился в ученика, жаждущего, чтобы его направил, подтолкнул и научил кто-то, являющийся настоящим «главой семьи». Когда же репетиции закончились, и мы начали отыгрывать «Putting It Together» для публики, я предположил, что теперь моя карьера продолжится в Лондоне на Вест Энде, однако при этом, как и каждый из нас, я надеялся, что наша постановка все еще может оказаться и на Бродвее.

Вообще, актерский состав лос-анджелесской постановки включал в себя Сьюзан Иган, Бронсона Пинчота и Кэрол Бернетт, которую я обожал как исполнительницу еще с самого детства. Если вспомнить ранние восьмидесятые - когда моя семья жила в городе Джолиет, штат Иллинойс - то в те времена в пятницу вечером мои родители иногда отправлялись куда-нибудь поужинать или же на вечеринку с друзьям, при этом перед своим уходом они уточняли у меня, согласен ли я остаться дома с Мерн. Каждый раз я отвечал им, что согласен. Поэтому Мерн была уверена, что в такие вечера она приглядывает за мной. И хотя к тому времени, после ряда перенесенных инсультов, она уже не была той, что прежде - мы с нею все равно здорово «отрывались» вдвоем. Когда же Мерн ложилась спать, что обычно происходило очень рано, я и мои друзья – с полного ведома моих родителей - набивались в гостиную на цокольном этаже, где у нас и начиналось наше собственное веселье.
В наши совместные вечера мы с Мерн поедали огромное количество сладостей, запивали их литрами шанди (смеси пива с лимонадом), и бесконечно смотрели повторы «Шоу Кэрол Бернетт». Мерн хохотала буквально над всем, что вытворяла Кэрол, в то время как я больше любил моменты, когда кто-нибудь из других участников шоу явно приближался к тому, чтобы лопнуть от смеха, но не мог себе этого позволить и поэтому отчаянно старался сохранить остатки достоинства, находясь перед живой аудиторией. «Шоу Кэрол Бернетт» было ничем иным, как комедийным скетч-шоу в лучшем из его возможных вариантов. И знаете, я планирую, что однажды я и сам смогу спродюсировать, а затем отыграть шоу такого же формата, причем эта мечта зародилась у меня еще со времен моей юности.

Еще одной классной вещью, произошедшей со мной благодаря совместной работе с Кэрол, стало то, что я смог познакомиться с дизайнером Бобом Мэки, который в течение многих лет одевал как саму Кэрол, так и множество других блистательных исполнителей, включая Шер. Как-то днем я притащил в свою гримерную сразу две коробки с моими коллекционными куклами Барби и попросил Боба подписать их для меня. А после того, как он сделал это, мы с ним провели вместе еще около часа, обсуждая кукол, одежду, сказочные платья и женщин, которые их носят.

Вечер премьеры «Putting It Together» в театре Mark Taper Forum в Лос-Анджелесе стал для меня одним из первых вечеров, когда мне довелось пройти по красной ковровой дорожке, направляясь на торжественный голливудский прием, посвященный шоу, в котором я исполнял одну из главных ролей. И позвольте мне заметить, что я вполне мог бы научиться любить такие очаровательно-гламурные сборища. Кстати говоря, мои родители тогда тоже прилетели в Калифорнию, чтобы попасть на это премьерное представление. Наше шоу имело невероятный успех, а во время последующей за ним праздничной вечеринки отец и мама с удовольствием обсудили различные семейные истории со звездой сериала «Золотые девчонки» - Бетти Вайт, а затем от души посмеялись с актрисой Дорис Робертс, известной по сериалу «Все любят Реймонда».
С тех пор мне удалось еще несколько раз насладиться премьерными вечерами в подобном стиле. При этом прошедшая в 2003 году нью-йоркская премьера фильма «Любимчик» с Кевином Кляйном и Эшли Джадд в главных ролях - стала для меня одной из самых запоминающихся. В тот раз Скотт не смог присоединиться ко мне на этом мероприятии, и поэтому я пригласил с собой Клэр.
Мы с нею первым классом прилетели в «Большое Яблоко», как иногда еще называют Нью-Йорк, и вместе прошествовали по красной ковровой дорожке. Кто бы мог подумать, что все те годы, когда я наряжал свою племянницу для праздничных барроуменовских вечеринок, в итоге настолько окупятся? Она выглядела совершенно естественно, когда вышагивала на своих шпильках, проходя по ковровой дорожке, а затем прогуливаясь по кинотеатру. На приеме, последовавшем за премьерой, я исполнил для всех присутствующих несколько песен Коула Портера, в то время как Клэр и Эшли Джадд поделились друг с другом своими впечатлениями о Милуоки. Как тогда выяснилось, муж Эшли – автогонщик Дарио Франкитти, в свое время потратил множество часов, гоняя по знаменитой круговой трассе «Милуокская Миля».

Кстати, в том временнОм промежутке, когда представление шоу «Putting It Together» в Лос-Анджелесе уже закончилось, а его перемещение на Бродвей в 2000-м еще не состоялось – я наконец-то согласился на работу от Диснея, сыграв в поставленной на Вест Энде сказке «Красавица и Чудовище». Участие в таком шоу оказалась для меня настоящим удовольствием, кроме того, Клэр и Тернер - дети Эндрю на тот момент были еще слишком малы - прилетели тогда в Лондон, чтобы посмотреть спектакль и заодно немного «потусить» со своим дядей в роли Чудовища.

Когда же мы все-таки приступили к репетициям в Нью-Йорке, готовясь к бродвейской постановке «Putting It Together» - это было подобно воссоединению семьи, т.к. большинство актерского состава и постановочной группы уже давно знали друг друга. Тем не менее, у нас все же произошло несколько замен среди исполнителей. Так, мужа героини Кэрол Бернетт теперь играл легендарный бродвейский актер Джордж Хирн, известный по таким мюзиклам, как «Суини Тодд» Сондхайма и «Клетка для безумцев» Джерри Хермана. Кроме того, на тот момент Сьюзан Иган также имела другие обязательства – поэтому, благодаря рекомендации Камерона, роль «Молодой женщины» досталась в этот раз Рути Хеншол. И вот, снова вместе, мы с Рути по-настоящему «зажгли». Мы с нею прозвали себя: «Два Бритта на Бродвее». Хотя фактически, большинство из вовлеченных в это шоу людей, прежде тоже уже работали вместе.
Театральный мир вообще довольно тесен, а привязанность и «семейственность» в нем очень важны. Если вам удалось хорошо сыграть с кем-то один раз – то позже они обязательно пригласят вас вернуться и сыграть с ними вновь. Например, Эрик Шеффер, чей режиссерский дебют на Бродвее состоялся как раз с постановкой «Putting It Together», работал вместе со мною и позже. В 2002 году Эрик являлся художественным руководителем «Дней Сондхайма» в Центре Кеннеди, представлявших собой первую ретроспективу работ Сондхайма в Центре и оказавшихся действительно выдающимся событием. Я же, в свою очередь, также участвовал в этом мероприятии, играя роль в мюзикле Сондхайма - «Компания».

Во время постановки «Putting It Together» на Бродвее я жил в центре Манхэттена в принадлежащем Камерону Макинтошу особняке, который располагался примерно в трех кварталах от Театра Этель Барримор (где это шоу и представлялось), а также находился буквально через дверь от знаменитой «Актерской Студии». 2. И я хочу заметить, что если Лондон был для меня «праздником, который всегда со мной», то Нью-Йорк стал восхитительным десертом: нездоровым, не всегда уместным, но при этом переполненным всем тем, что я так люблю в больших городах. Театрами, хорошими ресторанами и множеством сказочных магазинов.

2. Неофициальное объединение актеров, режиссеров и драматургов, основанное режиссером Элиа Казаном. Объединение создало собственную театральную школу, в которой, помимо прочих, обучались Джулия Робертс, Робер Де Ниро, Стив МакКуин, Эдвард Олби, Марлон Брандо, Джеймс Дин, Аль Пачино и Пол Ньюман.

Когда же мне во второй раз 3. довелось поработать с Сондхаймом - в его мюзикле «Компания», многие из прежней постановочной группы опять «собрались вместе». Тем не мене, режиссером данного шоу стал уже Шон Матиас, талантливый драматург и актер, известный, кроме того, как бывший партнер Яна МакКеллена. Как я уже говорил вам, хорошая совместная игра здесь главное …
В отличие от «Putting It Together» «Компания» - это единый полностью завершенный мюзикл, однако обе этих постановки посвящены схожей тематике. «Компания» рассказывает о различных моментах любви и страсти, происходящих в жизни пяти пар, при этом все они изображены с точки зрения их общего одинокого и проводящего свое время в ресторанах и ночных клубах друга Роберта, или иначе Бобби, роль которого я и исполнял. Показанные в мюзикле отношения предстают достаточно запутанными и циничными, а зрители зачастую уходят с этого шоу не только с парой мелодий, засевших в головах, но также и с мыслями или вопросами, не покидающими их в течение многих дней.

3. В действительности даже в третий, если считать лос-анджелесскую постановку «Putting It Together» отдельно от ее бродвейского продолжения.

Кстати, после премьеры мюзикла «Компания» Стивен Сондхаймом сам зашел ко мне в гримерную. И то, что он сказал мне тем вечером, я расцениваю как один из самых запоминающихся моментов своей карьеры. Это было подобно тому, словно впервые увидеть мое имя в начальных титрах третьего сезона «Доктора Кто», когда оно возникло на экране сразу после появления летящей по спирали ТАРДИС.
- Джон, - обратился ко мне Стивен, - за все те годы, что я наблюдал за этим шоу, ты первый, кто смог показать мне настоящего Бобби. Ты вызвал слезы на моих глазах.
Замечу, что в нашем бизнесе вы нечасто сможете услышать такой комплимент от кого-то за кулисами, поэтому я оказался совершенно ошеломлен. Вдумайтесь, люди, сам Стивен Сондхайм говорил мне это! Его оценка моего исполнения роли Бобби была невероятно знаковой и мне хочется верить, что хотя бы частично мой успех тогда был основан на моей собственной настойчивости. Дело в том, что как-то днем я вытащил Стивена пообедать со мной, и попросил его рассказать мне немного о Бобби. Обычно я не отношусь к тому типу актеров, которые нуждаются в большом количестве подтекста. Для отыгрыша роли мне вовсе не требуется знать, как раскрывается характер персонажа вне страниц сценария. Это моя профессия, и если я в ней хорош, а сценарий написан талантливо – то этого вполне достаточно. Тем не менее, имея в своем распоряжении такого гения как Стивен, этим нельзя было пренебрегать, поэтому я использовал любую возможность, чтобы чему-нибудь научиться у него.
Таким образом, в тот период, пока продолжались репетиции мюзикла, мы со Стивеном взяли обыкновение направляться в местный ресторанчик и поедать там устриц, свежих сырых устриц – тарелка за тарелкой. Мы съедали их настолько много за каждый присест, что теперь я уверен, что именно эта моя ненасытность и любовь к устрицам и вызвали у меня ту самую аллергию на морепродукты, о которой я уже рассказывал вам раньше. Поэтому сейчас я не могу даже взглянуть на креветку, без того чтобы не покрыться холодным потом и не начать задыхаться от удушья.
Ну а в тот, уже упомянутый мною день, пока мы набирались сил, прежде чем накинуться на следующую тарелку, я напрямую спросил у Стивена о характере Бобби.
- Бобби гей?
- Совершенно определенно нет! – решительно возразил он.
Я же, в свою очередь, принял его ответ близко к сердцу и постарался сыграть Бобби так, словно тот был своего рода Питер Пеном, человеком отказывающимся взрослеть и страшащимся ответственности за то, чтобы быть по-настоящему взрослым и живым.
Кстати говоря, именно «Компания» стала тем шоу, во время которого мой племянник Эндрю впервые увидел меня на сцене. Будучи всего четырех лет от роду, он, тем не менее, высидел до конца спектакля – не двигаясь, не моргая и даже ни разу не зашуршав оберткой от конфетки.

Пока наш мюзикл представлялся в Вашингтоне, я жил там в отеле длительного проживания (в номере квартирного типа), из которого открывался великолепный вид на знаменитый памятник, посвященный Второй мировой войне, точнее сражению на острове Иводзима. При этом, работая над этим шоу в рамках проводимых в Центре Кеннеди «Дней Сондхайма», я ощущал себя так, словно попал в летний лагерь. Даже воздух в самом Центре и вокруг него, казалось, был пропитан чем-то будоражащим, потому что ничего подобного этому невероятному марафону лучших мюзиклов Сондхайма никогда и нигде не проводилось прежде. Я обожал находиться на одной сцене со своей партнершей Элис Рипли, которая играла роль Эми, и от чьего исполнения песни «Я не готова выйти замуж сегодня» у меня до сих пор перехватывает дыхание. Я даже не могу найти достаточно слов, чтобы сделать Элис комплимент, достойный ее абсолютного таланта. С другой стороны, Мэтт Богарт, игравший Дэвида, оказался одним из самых сексуальных парней, с которыми мне когда-либо доводилось делить сцену. При этом его настоящая девушка позволяла мне совершенно бесстыдно флиртовать с ним. И знаете, совместная работа в одной команде с настолько талантливыми мужчинами и женщинами еще раз доказала мне тогда то, что когда-то давно я уже понял для себя в Оприленде: если ваша компания поладит, то и ваше шоу преуспеет тоже.

В итоге же вышло так, что участие в мюзикле «Компания» стало знаковым моментом моей карьеры не только благодаря замечательному актерскому составу этого шоу, и даже не из-за дополнительной возможности поработать вместе со Стивеном, но потому что исполнение роли Бобби позволило мне правильно взглянуть на свою собственную жизнь. После отыгрыша семнадцати представлений я вдруг понял, насколько же сильно я сам был похож на Бобби. Ведь, несмотря на мою уверенность в себе, вопреки моему профессиональному успеху, моей открытости и чувству юмора, я все еще продолжал оставаться слишком зависимым от других людей и от их суждений. Именно это иногда останавливало меня от каких-либо дополнительных публичных проявлений, относящихся к некоторым частным областям моей жизни. Но такой персонаж как Бобби, заставил меня, наконец, осознать свою ответственность перед теми, кто находится вне моего ближайшего жизненного круга.
Можно сказать, что моральные качества Бобби были словно замороженными, и именно эта его холодность мешала ему стать счастливым в личной жизни. Я же в тот период своей собственной жизни был заморожен политически. Но я сумел понять, что мое нежелание говорить в открытую о тех проблемах, которые вроде бы касаются лишь меня самого, может, тем не менее, помешать стать счастливым кому-то другому. Я обязан был стать более уверенным и свободным, говоря о том, кто я есть, являясь геем, и мне было необходимо начать проявлять большую активность там, где я был в силах что-либо изменить самостоятельно.

Еще одним человеком, который помог мне обрести эту часть самого себя, стал сэр Ян МакКеллен. Ян всегда оставался несгибаемо прямолинейным и гордым, говоря об этом аспекте своей жизни, и при этом он сумел сделать блестящую карьеру как в кино, так и в театре. Я же многие годы наблюдал за ним и восхищался тем, как меняется ситуация с правами геев, благодаря тому, что этот умный и уверенный в себе человек открыто демонстрирует свою поддержку и активно борется за них.
Мы с Яном дружим уже много лет, и частенько - если я играю в каком-либо шоу, а он в этот момент также оказывается на Вест Энде - он заходит ко мне в гримерную. Один из самых запоминающихся его визитов произошел как-то вечером во время рождественских праздников 2004 года, когда я принимал участие в мюзикле «Возможно все». Сам же Ян тогда выступал в роли приглашенного судьи на нашем «Соревновании по праздничному декорированию гримерных». Дело в том, что, согласно существующей во многих театрах традиции, на Рождество каждый из нас должен не только украсить свою гримерную, но и постараться представить при этом какую-либо узнаваемую сценку или ситуацию. В тот раз мы с Джоном Фэйхи обыграли эпизод из драматического триллера «Что случилось с Бэби Джейн?» Причем я тогда изобразил Джоан Кроуфорд, сидевшую в инвалидном кресле, украшенном рождественскими гирляндами и прочими праздничными мелочами, а Джон стал довольно пугающей Бетт Дэвис. Итак, Ян побродил по моей гримерной, сделал свои судейские заметки и не отказался при этом от небольшого подкупа – я шучу, конечно – а затем отправился в «Загон», гримерную, предназначенную для множества морячков нашего мюзикла. Тем вечером эти парни нарядились в стиле старомодного пип-шоу, в котором Санта вместе с северным оленем вовсю вытворял всевозможные грязные штучки. Кстати говоря, они потребовали платить по фунту за каждый вход, и поэтому, благодаря Яну и моим родителям, смогли тогда заработать целую кучу денег для благотворительной организации «West End Cares».
А еще я горд заявить, что немного позже тем же вечером мы и сами помогли Яну сотворить историю. Дело в том, что несмотря на все те шоу и пьесы, в которых за прошедшие годы он принимал участие, он никогда не появлялся в мюзикле на Вест Энде. Поэтому во время исполнения номера «Труби, Гавриил, труби», мы запихнули его в соответствующий костюм и самовольно отправили совершать дебют на музыкальной сцене Вест Энда.

Кроме всего прочего, Ян также является одним из основателей «Стоунвол». В 2006 году он от моего имени принял награду этой организации, когда мне было присуждено звание «Шоумен Года», которое я выиграл как человек, ставший образцом позитивной модели поведения среди представителей культуры и искусства. И я был невероятно горд тем, что оказался достоин подобной чести. Я был по-настоящему счастлив получить такое признание от своего сообщества, и я уверен, что это достижение стало возможно как раз благодаря тому прозрению, которое я испытал в то время, когда играл роль Бобби.
Еще я вспоминаю один разговор, который однажды состоялся у нас с Яном. Он предположил, что нам с ним нужно было бы когда-нибудь организовать званый ужин и пригласить на него всех актеров геев, которые боятся открыто признать свою ориентацию. Мы могли бы удерживать их за столом до тех пор, пока они бы не осознали, что могут быть геями и оставаться успешными одновременно.
Кто мог бы оказаться на нашем званом ужине? К сожалению, слишком многие.
Например, когда мне было восемнадцать, я как-то раз обнаружил себя в довольно компрометирующем положении на кровати в одном из шикарных нью-йоркских лофтов. Я был вместе с мужчиной, которого вполне могу назвать одним из лучших актеров моего поколения. И хотя тогда у нас с ним ничего не произошло, но за дальнейшие годы наши пути иногда почти пересекались, и поэтому я точно знаю, что этот человек должен был бы стать первым приглашенным на воображаемый ужин Яна.

Одним из многих уроков, которые я когда-то извлек из романа С. Е. Хинтон «Изгои» и о которых не забывал все эти годы, стал тот, что наша личность складывается из множества аспектов, но при этом она может меняться. И я рад, что с помощью нескольких настоящих друзей и парочки вымышленных, таких как Бобби и Понибой, мне все же удалось познать и принять все части самого себя.