[torchwood]

Название: Не одинокий человек
Фандом: Торчвуд
Спойлеры: 2.07, Ходячий мертвец

Персонажи: все; Джек/Янто
Рейтинг: PG-13
Саммари: Янто Джонс знает, почему Джек руководит Торчвудом. Джек знает, кем станет Янто.

Название оригинала: A Man Not Alone

Автор: sam-storyteller

Сайт оригинала: http://sam-storyteller.livejournal.c...32.html#cutid1
Переведено на сайте: http://www.iwtb.ru

Переводчик: Alunakanula

Вычитка: Mally

Скачать фанфик в html

По правде говоря, Джек не очень много знал о Земле 21 века. Он не сильно много уделял ей внимания. Он был совершенно влюблен в век 20, его начало.

Но ему было известно достаточно, чтобы осознать, живя в пятидесятых и шестидесятых, что наступает время перемен. К тому времени он уже изождался Доктора и поверил, что придется прождать еще пару веков, прежде чем тот появится, если появится вообще. В конце семидесятых Джек пришел к заключению, что современные человеческие знания не достаточны, чтобы помочь Третьему Торчвуду достигнуть поставленных целей. Просвещенная личная заинтересованность требовало от него сделать все возможное, чтобы уберечь Землю от катаклизмов, поэтому он начал готовиться помогать им, проникнув в суперинфраструктуру Торчвуда как безобидный, эксцентричный консультант. И начал поиски.

Сначала он нашел Оуэна Харпера. Восьмилетний Оуэн провел восхитительный день, разговаривая с мужчиной на скамейке в парке о воображемых играх, в которые он играл, где из каждой подворотни выскакивали динозавры и пришельцы, а другие дети могли вдруг оказаться вампирами или оборотнями или привидениями. В конце концов мама Оуэна забрала его, но Джек продолжал наблюдать на расстоянии. Позже Харпер сказал, что его детские впечатления помогли ему стать тем, кем он стал, и Третьему Торчвуду понадобится такой человек. Джек не мог вмешиваться, но он мог наблюдать.

Когда Оуэн погиб под командованием Джека, он знал, что должен воскресить его, потому что Оуэн просто не мог умереть. Ну не мог. Еще не пришло его время, и он был нужен им в будущем, и дело было вовсе не в том, как он себя уверял, что он любил Оуэна глубокой отеческой любовью.

Тошико найти было сложнее, потому что он не помнил ее девичьей фамилии. Когда он наконец ее обнаружил, он отправился на одну из математических олимпиад. Ей было четырнадцать, и она уже научилась взламывать старенький компьютер своих родителей. Она превзошла всех в своей скромной гениальности, но Джеку показалось, что кроме него никто не заметил этого особого блеска.

Когда Тошико потеряла веру в человечество, Джек должен был ей вернуть эту веру. Ему пришлось наблюдать, как она уничтожает кулон. Потому что она была нужна. Его гордость за ее способности была тут ни при чем, равно как и его вера в то, что она всегда будет продолжать путь.

Он не собирался искать Гвен Купер до того момента, как нашел ее, потому что, зная, где она живет, он не был уверен, что странный человек, болтающийся по коридорам ее школы, останется незамеченым, да и современное общество все более предвзято относилось к таким вещам. Но как-то раз, когда он обедал в Кардиффе, он услышал, как кто-то кричит «ГВЕН КУПЕР!» и обнаружил прекрасную девушку-подростка, пробравшуюся в ночной клуб по фальшивым документам. В ту ночь он следовал за ней, чтобы убедиться, что это именно его Гвен Купер — у него уже появлялось чувство собственничества — и увидел настойчивость и живость, благодаря которым она была известна. Он даже станцевал с ней один танец и поцеловал руку, удивившись собственной смелости, а после уехал обратно в Лондон.

Когда Гвен поставила перед ним ультиматум — принять Риса или забыть о ней — ему пришлось согласиться. Красота, которую он видел во всем, что она делала, была тут совершенно ни при чем, и тот факт, что она была его совестью, тоже. Она должна была остаться, потому что мир еще не закончил издеваться над Гвен Купер.

Джек знал свое «родное» время, когда он снова туда вернулся, все было не так, потому что Джек уже поменял ход событий, это было неизбежно. Поэтому он не считал свое квази-преследование будущих героев чем-то кроме судьбы. Но все же, он подождал еще пару лет, прежде чем нашел Янто Джонса, того самого Янто Джонса, в университете.

Тогда он не знал о Лизе. В этом измерении, наверное, кто-то другой убил ее, или она умерла на Кеннери Уорф, или, возможно, Янто сам пытался восстановить ее, попытка была безуспешной и он ее потерял. Джонс никогда не говорил о своем юношестве на в редких и тайных разговорах.

И фотографий его детских и юношеских лет тоже было мало, а те, что удалось найти, были сомнительного происхождения. Он видел фото Джонса среднего возраста и уже тогда Джек был готов сутки проводить с ним в постели, и он даже не думал, что Джонс в девятнадцать будет таким... аппетитным.

Большинство времени Джонс проводил в библиотеке, где Джек и нашел его. Он не приближался, даже не знал, под каким предлогом можно это сделать, но он наблюдал за ним из-за книжных полок и как-то раз даже целый час просидел рядом в компьютерном классе, притворяясь приглашенным профессором, когда на самом деле подсматривал, как Янто посылает фривольные е-мейлы и читает статью об Алане Тёринге.

Встретились они только через несколько лет, когда Джека пригласили помочь исследовать артефакт, найденный Первым Торчвудом. Они находились в одном из исследовательских подземелий, где воздух был чуть более жарким, чем нравилось Джеку, и Янто шел между двумя сотрудниками ЮНИТ, высокий и стройный, в темном костюме, с чемоданчиком, прикованым наручниками к его запястью в лучших традициях фильмов про шпионов.

Ивонн, которая была внимательна в постели, но совершенно отвратительна на работе, не потрудилась представить мальчика, вместо этого с пеной у рта рассказывая, какое это будет ВЕЛИКОЕ открытие. Они в конце концов разобрались.

— Наручники хорошо на тебе смотрятся, — произнес Джек, и Джонс взглянул на него, не поднимая головы и быстро вернувшись к сложной комбинации шифров на чемодане. — Капитан Джек Харкнесс.

— Это Янто Джонс, — сказала Ивонн, и чуть ли не погладила его по головке. — Он один из наших лучших исследователей и логистов.

— Логистов чего? — Джек обратился к Джонсу.

— Всего, — ответил тот, прежде чем Ивонн успела это сделать, и одарил собеседника короткой язвительной улыбкой. Наконец чемодан был открыт. Он так и не отцепил наручник. Джек представил его прицепленным к изголовью вместо чемодана и решил приберечь в памяти эту фантазию.

— Привет, прекрасный, — произнес Джек, когда крышка была поднята и сокровище увидело свет. — Часто сюда заглядываешь?

Это был звуковой бластер, предыдущая модель того, что нравился ему самому. Он был плохо сделан и ручки не было, но однаждый увиденный до блеска начищенный предмет невозможно было забыть никогда. Он вынул его из кейса и положил на стол, совершенно отлючив предохранители и подергивая резонаторы. Он уже сто лет не видел такого.

— В отключке, — сказал он, забывшись и возвращаясь к сленгу Агенства. Опомнившись, он перешел на понятные объяснения. — Разрядился.

— Что это? — спросила Ивонн. — Какой-то сенсор?

Он задумался, стоит ли говорить правду, и (как обычно) соврал.

— Дешевое оружие, Субботний Бонус, — ответил он. — Космический мусор. У него не хватает деталей. Можно даже детям дать поиграться. — Он отдал ей использованные резонаторы. Они ничего не смогут найти: топлива не было, а звуковые резонаторы напоминают самые обычные лампочки. — Можете занести это в каталог под названием «Бесполезный металл».

— Жаль, — вздохнула она. — Я надеялась, что мы нашли что-то стоящее в этот раз. Но все же, ничто не может быть совершенно бесполезным, так?

Джек наблюдал, как Джонс аккуратно складывает бластер обратно в кейс, заворачивая резонаторы в носовой платок и кладя их наверх. Он вытащил из кармана ручку и взял блокнот у одного из людей ЮНИТ.

— Вы знаете, как они называются, сэр? — спросил он Джека, записывая подробные инструкции для обследования и изучения резонаторов.

— Я видел такие раньше. Какой-то бластер. Когда они работают, они ярко-синего цвета.

— Из-за чего, сэр?

— Газ, наверное. Я не уверен.

— Ну и на этом всё здесь, — подытоживает Ивонн. — Как насчет ланча, Джек?

— А они могут нанести какой-либо вред исследователям? — спросил Джонс, и Джек расценил это скорее как восхитительную настойчивость, в который проскользнула лишь тень пренебрежения Ивонн.

— Нет, — ответил Джек. — Ланч будет очень кстати. Рад был познакомиться, Янто Джонс.

— Я тоже был рад, Капитан, — отозвался Джонс, и Джеку пришлось подавить настйочивое желание взять у него автограф.

***

Джек поступил в Торчвуд после Канари Уорф и получил в наследство от их предыдущего босса, который пошел на повышение в ЮНИТ, Сьюзи и Оуэна. Через некоторое время к ним присоединился Джонс, в досье которого была отметка о PTSD. Джек провел интервью с ними всеми, но Джонс удивил его больше всего.

— Тебе интересна оперативная работа? — спросил он, и Джонс побледнел, то есть, побледнел еще больше.

— Это будет обязательным пунктом? — осторожно спросил он.

— Это зависит от твоих амбиций. Нам иногда нужны будут дополнительные силы на операциях, и если тебе захочется не только парковать машину и носить термос с кофе — нет проблем.

— Нет, спасибо, Капитан, — ответил Джонс. — Я подготовлен к аналитической работе и поддержке. Мне вполне устраивают мои обязанности.

Джек смутился. Он был уверен, что читал, что Джонс был действительным оперативником. В этом-то и было все дело. Но все-таки, он не стал давить. Всему свое время.

— Ну что ж, тогда можешь начинать работу, — сказал он. — В твои обязанности входит знать всё.

— Да, Капитан, — ответил Джонс, слегка улыбнувшись. — Я знаю.

Джек засмеялся. Ему нравился Янто Джонс. Он подумал, что мог бы даже восхищаться им. И по всем статьям Янто Джонс в возрасте был исключительно харизматичен. Просто он даже и не помышлял о том, что тот ему понравится.

— Мы тут обращаемся друг к другу по имени. Я — Джек. Можешь обращаться ко мне «Сэр», если тебе так больше нравится.

Бровь немного приподнялась.

— Сьюзи подробно объяснит тебе твои обязанности, — сказал Джек. Джонс тихо встал, тихо вышел и вообще был таким тихим, что Джек почти забыл, что нанял его . Он почти забыл, что кофе-мальчик (каким же засранцем был Оуэн Харпер, но никто никогда не говорил о том, что он так издевательски относился к своим коллегам) был Янто Джонс, рядовой госслужащий. А когда вспоминал, то иногда начинал задумываться, того ли Янто Джонса он нанял.

Так же он размышлял насчет Сьюзи, потому что теперь вся команда была собрана, не хватало только Гвен Купер, и он никогда не слышал о Сьюзи на уроках истории. И вот однажды Сьюзи застрелилиась, и Джек понял, как в команду попала Купер. С потоком крови и сожалений.

Когда появилась Гвен, у него образовалась легендарная команда Третьего Торчвуда, и он наконец смог взяться за дело — подготовить их, чтобы они были во всеоружии перед грядущим. Но понадобилось намного больше... управления, чем он думал, потому что никто так и не поведал ему, насколько человечным и раздражительным может быть Третий Торчвуд, но Джек понял, что знания были только лишь одним оружием в их арсенале. Он должен было «отшлифовать» их, научить их быть такими, какими они должны были быть. Ради всего человечества.

У агентов Третьего Торчвуда было одно преимущество перед Джеком, о котором они не знали и которым бы беззастенчиво пользовались, если бы знали о нем. Он знал, что они должны были сделать. Поэтому они не могли уйти от него и из Торчвуда, а он не мог позволить им умереть.

Джеку, вероятно, придетс наблюдать, как Гвен Купер будет страдать и умрет лет через двадцать, и это будет чертовски тяжело, но это означало, что здесь и сейчас он не может дать ей уйти, даже когда она демонстративно его игнорировала. И он должен был вернуть Оуэна к жизни, когда его застрелили. Если любой из членов команды погиб бы раньше, это бы означало провал. Он любил Оуэна, и он бы оплакал его и продолжил жить дальше, но он не мог этого сделать, потому что Оуэн должен был быть с ними. Заботиться о других, спасать их, заставить все крутиться, когда он не мог спасти Гвен.

Возможно, это не так уж и странно, но Тошико очень редко нужны были такие радикальные меры, как другим. Но все же, Джеку нужно было оберегать ее и заботиться о ней, и вытаскивать из скорлупы, в которую она запиралась, убивать любого, кто угрожал причинить Тош вред и научить ее убивать. Все это было ему приятно. Джеку очень нравилась Тош.

Джек очень долгое время не знал, что нужно Янто. До тех пор, пока не обнаружилась Лиза, но даже после Лизы Джек не имел понятия, что делать дальше.

Но Янто должен был вернуться. Он должен был работать превозмогая скорбь и боль и найти свой обратный путь к ним, потому что это случилось. Даже если все, что он мог сейчас видеть в Янто, был лишь молодой человек, борящийся с миром, полный злобы и горя и не способный выразить эти чувства. Да, это и еще прекрасную шевелюру.

И Джек торжественно испортил его первое оперативное задание, но откуда ему было знать, что там окажутся каннибалы?

К слову, каннибалы могли оказаться необходимым толчком. Они показали Янто, какие ужасы существовали за пределами безопасных стен Хаба, во что ежедневно попадали его коллеги. Мелкие вспышки дерзкого упрямства начали проявляться в Янто, отношение типа «это сейчас же прекратится». Он был связан с этими людьми и Джек видел необходимость защищать их в его глазах — это были его люди, они заняли место Лизы, и на этот раз, если что-то причинит вред его людям, оно не останется безнаказнным. Теперь это был Третий Торчвуд. Когда-то это будет все человечество.

Он работал над тем, чтобы привязать Янто к ним после смерти Лизы. Успех приходил постепенно, и Джек всегда действовал осторожно и медленно, словно приручая бездомную кошку. Джек давно не практиковался, но когда он хотел, он мог быть несекусуальным. И в то время, как до Лизы Джек оказывал много особого внимания, тем не менее он не намеревался идти дальше, чем обычная игра слов. Это все-таки был Янто Джонс. После Лизы даже игра слов прекратилась.

Поэтому для него стало шоком получить приглашение над мертвым телом Сьюзи от кого-то, кого он считал запретным плодом, вне досягаемости, изысканным и хрупким — и, конечно же, героем будущего.

Приглашение достаточно необычное. Но будто бы само собой разумееющееся.

Он подозревал, что это совершенно не было самоудовлетворением для Янто. Он подозревал, что Янто пытался вытащить Джека из самого себя. Вероятно, потому что это входило в обязанности Общей Поддержки: они оказывали поддержку, в общем. Джек не был слеп и видел, что молодой подчиненный предлагал себя, как отвлечение, потому что это было частью его обязанностей, но Джек был все еще достаточно человеком, чтобы сознательно закрыть на это глаза и воспользоваться приглашением.

Когда дело доходит до списка действий, которые можно произвести с участием секундомера, оказывается, что он достаточно короткий. Просто у него очень много подкатегорий. Янто был очень систематичным в исследовании этих подкатегорий, а Джек пожинал плоды.

Иногда он думал «Какого черта я делаю!?». С одной стороны, в истории никогда не упоминался партнер Янто Джонса, ни мужчина, ни женщина. С другой стороны, он должен был вооружить надежду будущего против самых страшных напастей, а не услаждаться умениями двадцати шести летнего юнца в собственном офисе. Он не должен был бросать их, когда нежданно негаданно объявился Доктор (хотя именно это помогло им стать еще лучшей командой), и определенно он не должен был фантазировать о своем секретаре по ночам, в то время как он пытался предотвратить конец человечества. Котрый он случайно помог вызвать. Снова по воле случая.

Джону не стоило появляться в этом времени и в этом месте. Был барьер, естественный барьер, созданный разломом, защищающий Третий Торчвуд, защищающий Янто Джонса от Агентов Времени, которые хотели обследовать его или влезть в его дела или убить его. Но Джон появился. Джону всегда было плевать на правила. И когда он объявился, Джек попытался держать команду подальше от него (удачи всем другим, кто попытается. Он не продержался и двадцати минут.)

Потому что Джон знал, кто они такие. Даже Джон, чей нигилизм не позволял ему прикоснуться к истории, знал имена — Гвен, Тошико, Оуэн, Янто. И поэтому, когда он спросил, как называется команда, Джек ответил ему вызывающе.

Торчвуд!!

Джон и Джек бывали друг у друга в штанах уже с очень давнего времени. Джон, возможно, и был лживым ублюдком и социопатом, но все же между ними присутствовало глубокое понимание. Джон знал, что не убил бы никого из команды, и Джек знал, что Джон знал это. Убийство было исключено. У них должен был быть шанс.

Но Джеку не нужен был шанс. Джек не был записан в аналы истории. Поэтому Джон его убил. Но от этого было ни жарко, ни холодно, равно как и от других сотен смертей, ну, может, только немного кольнуло. Джек будто бы не был частью той истории, частью которой был Торчвуд. Будто бы он все еще был чужаком. Будто бы вся кровь, пот и слезы и любовь, которую он вложил в этих — в этих слепых детей, бродящих в ночи, — будто бы это все не считалось.

Эти обстоятельства могли довести бессмертного бывшего Агента времени до отчаяния, правда могли. Он чуть не отменил свидание с Янто, потому что вдруг не увидел смысла в своих действиях — либо они делают то, что им говорят, либо они умрут, но кто-нибудь другой всеравно сделает то, что нужно. Так было бы гораздо проще. Янто бы не напрашивался на свидание, а Джек не ворошил бы старое...

Мужчина средних лет, которого Джек видел на страницах книг по истории, был словно изъян на раннем фотографическом деле: такой твердый и безэмоциональный, даже не улыбался в камеру. Глубокие бездонные одинокие глаза. После того, как Тошико вышла на пенсию, Гвен умерла, а Оуэна забрала его работа в НаКо — как же одиноко, до боли одиноко было ему. Джек знал это ощущение, когда уходят твои товарищи. Знал лучше, чем кто-либо другой. И он не мог облегчить это одиночество для будущего Янто, но он мог сделать так, чтобы для нынешнего Янто это не было пожизненным состоянием.

И в тайне он знал, что если бы это было не ради Янто, то это приглашение было бы ради него. В тайне он знал, что попытки Янто вытащить его из самого себя и его собственные попытки дать Янто то общение, которое ему было необходимо, были по сути одиним и тем же — любовь, прячущаяся в физическом влечении и страсти.

Он пригласил его на свидание. А потом пригласил к себе.

Янто был на вкус как карри, которое они ели в тот вечер, ужинали, мирно и счастливо сидя в кафе на углу и наблюдая, как вечерний Кардифф наполняется людьми, собирающимися хорошо провести пятничный вечер — в ресторанах, на дискотеках, в кино. Джек уже давно не был на свидании, и ему как-то не пришло в голову, что вполне можно взять ужин на вынос. Янто улыбнулся ему и сказал, что больше всего ему бы хотелось карри (которое они никогда не ели, потому что его ненавидели Оуэн и Тош). Так почему бы и нет?

Джек, улыбаясь, лизнул нижнюю губу Янто.

— Нам надо почаще заказывать карри, — сказал он.

— Тебе надо это повторить, — произнес Янто.

— Разуказывался, — ответил Джек, специально отстраняясь. Янто поднял голову и умоляюще глядел на Джека. Джек приподнялся на локтях, дал Янто возможность опустить свою голову и поцеловал его.

Карри. Сладкий и острый. Ассоциации приходят сами.

Джек расслабившись лежал рядом с Янто, положив голову ему на плечо и улыбнувшись, когда Янто поднял руку, чтобы задержать его в этом положении.

— Я не хотел заставлять тебя поверить, — медленно произнес Янто, — что это была уловка, чтобы развязать тебе язык, Джек...

Джек хихикнул. Янто потянул его за волосы.

— Просто кое-что пришло в голову, вот и всё.

— Я тебе плачу не за то, что тебе что-то в голову приходит, — пробормотал Джек. Янто усмехнулся, правда усмехнулся. Как же далеко мы зашли...

— Капитан Джон Харт, — произнес он, и Джек перестал веселиться. — Я ничего не собираюсь спрашивать, успокойся.

— А с чего бы это мне беспокоиться?

Янто хмыкнул.

— Послушай меня, Джек.

Джек кивнул, довольный тем, что не пришлось встретиться с его взглядом.

— Он мог убить нас всех. Гвен, Оуэна, Тош — он мог пристрелить меня в лифте. Он должен был знать, что если он оставит кого-то в живых, то мы до него доберемся. Но единственным, кого он убил, был ты. А поскольку он не знал, что ты можешь... воскреснуть, странно, почему он сделал именно это.

— А мне показалось, что ты сказал, что вопросов задавать не собираешься.

— Странно, почему он сделал именно это. Тебе отвечать не обязательно.

Джек вздохнул, надеясь, что так оно и есть.

— Мне кажется, что он хотел, чтобы мы не мешали, но убивать нас он не хотел — он хотел, чтобы мы выжили. Мы имеем значение. И мы имели большее значение, чем ты, по какой-то причине.

— Ему нужен был мой браслет.

— Потому что господи боже мой ты не можешь снять его даже под дулом пистолета, — прошептал Янто, почти отчитывающим тоном. — Я думаю, Джон Харт знал, кто мы такие. Он сказал мое имя. Беги, Янто Джонс. Будто бы мое собственное имя надо мной потешалось. Это означает, что Джон Харт знал, как меня зовут. И знал он это не от тебя, а из какого-то другого источника.

Джек молчал.

— Ты говоришь нам, что пришло время перемен. А может быть эти перемены совершим мы? Может быть, мы запишем наши имена в историю, историю, которую ты прочитал, когда ты был младше, чем мы сейчас, — размышлял Янто. Он водил пальцами по уху Джека так, будто бы он говорил совершенно обычные для влюбленных вещи. — Ну ладно. Вообще-то, у меня есть один вопрос.

Джек сглотнул.

— Что? — голос прозвучал сипло.

— Я хоть в чем-то оказался прав?

Джек поднял голову, поцеловал Янто в губы и прижался лбом ко лбу Янто.

— Такой умный, — сказал он. — Мой умный Янто Джонс.

— А ты ведешь нас вперед, — произнес Янто, проводя руками по плечам Джека. — Поэтому я верю в тебя, Капитан. Всё, что ты делаешь, ты делаешь для истории. Покажи нам. Я последую. А когда придет наша очередь, если ты захочешь свободы, мы освободим тебя. Я обещаю.

Чистейшая вера, отображенная на этом молодом лице, была настолько ошеломляющей, безмятежное спокойствие его голоса было настолько умиротворяющим, что вся ответственность и страх и любовь, которые жили в Джеке по отношению к этим красивым, сложным мальчикам и девочкам, разбились в одно мгновение, и он сдался, прижался лицом к горлу Янто и зарыдал.

— Капитан, — позвал Янто несколько удивленным голосом. — Ты плачешь, Капитан?

Он обнял Джека и гладил его волосы, а потом стер влагу со щек, когда Джек поднял лицо. Джек Харкнесс, рыдающий в объятиях Янто Джонса. Это было глупо, как думал Янто, но происходило это по совсем другой причине, чем он думал.

— Ведите и я последую, сэр, — сказал он и крепко поцеловал Джека. — Но сегодня мы отдыхаем.

Джек кивнул, удивляясь, когда же он потерял контроль, а Янто его аккуратно подобрал. Потом он снова опустил голову, закрыл глаза и уснул.

***

Все случилось позже. Настолько позже, что Джек даже не был уверен, что Янто помнил их разговор, то, о чем они больше никогда не говорили. Настолько позже, после восстания Повелителей Времени и после второй Войны Времени и падения Земли (Earthside), которое Ребеллион вызвал медленной и мучительной смертью Гвен, мученицы и святой.

Джек стоял рядом, наблюдая (он часто наблюдал, последнее время все больше наблюдал, чем принимал участие) как Янто преклоняет колено перед Королем Уильямом и смотрит вврех. Все это не было обязательно, вся эта помпезность и соблюдение ритуала, но Янто был самым настоящим перфекционистом.

Король, лишенный короны и мантии, одетый в джинсы, выставил руку, и Янто поцеловал ее. Король сделал шаг назад, и Янто встал одним быстрым движением и повернулся к небольшой толпе.

— Его Величество Король попросил меня создать администрацию и я согласился, — сказал он, и толпа одобрительно загудела. Джек апплодировал.

— Один автограф, Премьер Министр, — произнес кто-то, и Янто отвел недовольный взгляд, но фотографы всеравно его поймали. Вот оно — это суровое и серьезное лицо, волосы начинают седеть. Это была именно та фотография, которую Джек когда-то видел, когда он был уже не совсем ребенком. Но Джек поймал его взгляд, и его глаза не были жесткими, одинокими глазами того Янто Джонса и собственных книжек по истории Джека. Это лучший человек, подумал Джек. Неодинокий человек.

Ветер растрепал волосы Янто, и он повернулся, чтобы посмотреть на обломки там, где некогда был центр Лондона. Джек не мог скрывать, что был даже доволен, что отвратительного Геркина (Gherkin) больше нет. Янто спустился с куска цемента с торчащей из него арматурой, на котором он стоял, и вернулся в толпу.

— Итак, — сказал Янто. — Начнем приводить всё в порядок. Министры, подойдите сюда, надеюсь, что бетон поддержит вас всех. Парламент, а с вами мы разберемся чуть позже. Капитан Харкнесс!

— Сэр, — в первый раз произнес Джек, ощущая вкус этого слова во рту. Пришло его время служить, а время Янто вести. Теперь Джек мог поплакать от облегчения.

— В качестве первого указа новой администрации, я расформировываю Институт Торчвуд, — сказал Янто, движением головы указывая на вновь построенный, а затем вновь уничтоженый, Первый Торчвуд. — Вы возьмете под руководство ресурсы и людей Института Торчвуда и сформируете новое агенство и исследовательский институт, чтобы защищать Землю от физических и временных угроз из любых источников. Вы принимаете эти обязательства?

Джек улыбнулся. Это была новая история, но он знал, что будет дальше.

— Да, Премьер Министр.

— Тогда вперед. Оуэн!

Сидящий на упавшей колонне Оуэн поднял голову. У него на шее все еще были тонкие аккуратные шрамы.

— Джеку будет нужна ваша помощь, — сказал Янто. Оуэн слегка улыбнулся. — Идите с ним.

— Да, Премьер Министр, — ответил Оуэн, но Джек слышал, как он пробормотал «кофе-мальчик», проходя мимо.

— Тошико, подойдите, мне нужен ваш совет. А — только не это, — произнес Янто, махая руками на пистолеты у нее на бедрах. — Больше никакого оружия.

Тош с облегчением вздохнула и сняла пистолеты.

— Итак, — сказал Янто, потирая руки, когда Тош встала рядом с ним перед разгромленным Кабинетом. — Об этом позаботятся. Процесс пошел.

Да, подумал Джек, когда они с Оуэном оставили их. Вы готовы.

— Новая работа, — сказал Оуэн, разбивая его мысли. — Новый мир. Больше никакого Торчвуда.

— Нет, — ответил Джек.

— Но что-то другое вместо него?

— У меня есть кое-что на уме. А у тебя?

— Тонны идей, — ответил Оуэн. — Какое же нам придумать название?

— Не знаю, — сказал Джек, когда они проходили мимо развалин. — Мне нравится «Агенство Времени».

И на этот раз я тоже готов.

Конец