Фик Доктор/Джон/Джек/ЗО и команда Торчвуда на заднем плане

[Susan Ivanova]

www.snapetales.com/index.php?fic_id=14152

@настроение: временно торчвуданутое с примесью дэнобрауновсости

@темы: оффтоп

---

Новый фик - издевательство над святыней

[Susan Ivanova]

www.snapetales.com/index.php?fic_id=14128

пс. тут бы выложила, но я понятия не имею, что есть кат и как им пользоваться, потому приходится уныло давать ссылки

@темы: fun

---

Приветствие от командора Сьюзан Ивановой!

[Susan Ivanova]

вроде разобралась, как тут писать, куда писать и все такое, что к этому положено.
поскольку я (надеюсь, что не временно) торчкануто-доктороманьячная, спешу оповестить все уважаемое сообщество о том, что... да, в принципе, о себе любимой.
вот она я, фикрайтер по многочисленным фандомам, недавно покинувшая мир ГП (тут я обычно крещусь пяткой), нежно влюбленная в вампирский мир Дозоров и Уз Крови, просто в замечательного человека Алана Рикмана (с которым мои героини иногда имели удовольствие в моих же фиках), Вавилон 5 (моя первая и горячая любовь).
с недавнего времени я полюбила фандом Хауса, а когда познакомилась с миром Доктора и Торчвуда (не бейте тапками, но это произошло только два месяца назад), поняла, что слеш в сериале - это невероятно кавайно, няшно и вообще кульнее некуда.
короче, камрады, Автор я скромный, в меру офонаренно одаренный, скромный, гениальный... я уже говорила "скромный"?
(смайлы не люблю, как могли заметить)

по миру ДК/Т написано пока 2 фика и расположены они тут: www.snapetales.com/index.php?auth_id=985... где-то там, короче. там фандом указан, если что.
да, не обременяю себя трудами по заглавным буквам - мне обычно крайне лениво. иногда перехожу на в меру албанский или просто троллю от нечего делать, но обещаю, что буду держать себя в узде *вспоминает любимый БДСМ* и не шалить.

собственно, за сим позволяю себе откланиваться и ждать принятия себя обожаемой в такой замечательный дневник.
*и да, умею лить мед в уши (тут вроде как должны бы стоять смайлики)*

@темы: оффтоп

---

ДБ.

[Принц Альберт]

Товарищи жаждующие, а еще лучше Московские.

Я даже не знаю как это назвать, но вот на что наткнулась вконтакте.
Мало вероятности, что оно сработает, но попробовать стот, тем более, я знаю, что желающие найдутся.
Не поленитесь, зайдите по ссылке:
vkontakte.ru/topic-6094579_22994639

если у кого есть желание, распространите в других соо и на др сайтах, ибо возможность есть.

---

[Notes-by-IJ]

Название: Мои коллажи.
Пэйринг: Джек Харкнесс / Йанто Джонс / Джон Харт

@темы: Jack Harkness, Ianto Jones, John Hart

---

[Notes-by-IJ]

Название: У нас сегодня День Рождения.
Пэйринг: Джек Харкнесс / Йанто Джонс, упоминаются Гвен Купер, Тошико Сато, Оуэн Харпер, Рис Уильямс, Лиза Халлет
Рейтинг: PG-13


19 августа 2011 год.

Утро. Такое раннее, что с непростой задачей пробудить молодой организм к активной деятельности справится далеко не каждая чашка свежесваренного кофе, даже самого крепкого. Но Йанто умудрился проснуться за несколько минут до того, как должен был прозвенеть его будильник, принял прохладный душ и теперь стоял напротив окна, поправляя галстук длинными изящными пальцами, умело порхающими над не самым простым узлом. Открывающийся взору мужчины вид вряд ли можно было назвать верхом совершенства – самая обычная сонная кардиффская улица, местами скрытая последними клочками такого привычного кардиффского тумана, а всё это великолепие сопровождалось негромкими криками чаек. Кардиффскх, разумеется. Но всё начинает играть абсолютно другими красками, когда из-за угла выруливает большой чёрный автомобиль. Йанто улыбнулся, так близко оказавшись у окна, что на стекле образовалось небольшое облачко от его дыхания.
Джек…

Джек красив. Впрочем, Джек красив всегда… но сегодня, выходя из машины, он выглядит ещё ослепительнее. Вполне возможно, он знал, что Джонс наблюдает за ним сейчас, поэтому так усердно искал что-то, за что можно было зацепиться взглядом, не поднимая при этом глаз на окна молодого любовника. Этим «что-то» очень скоро оказались затянутые в узкие джинсы бёдра молодой молочницы, проезжающей мимо на велосипеде. Йанто усмехнулся, покачал головой. Сегодня он закрывает глаза на всё… И дело было даже не в том, что сегодня на Джеке были не только неизменные брюки с подтяжками и голубая рубашка с безупречным воротником, но и тот самый тёмный жилет, подчёркивающий гордую осанку своего обладателя, который Капитан не особенно жаловал. Этот предмет одежды Капитана всегда вызывал у Йанто какую-то приятную тяжесть в животе и чувство прилива к горлу терпкого комка, как бывает при оскомине, когда несмышленые дети с удовольствием наедаются лесными ягодами, оставляя следы сладкого сока на губах и ладонях. Похожий жилет был на Джеке в ночь, когда они с Йанто Джонсом, ещё не принятым на должность в Торчвуд 3, пытались поймать Мавануи. Приманка в виде шоколада, падение… Потемневшие от восхищения и ещё какого-то неясного чувства глаза Джека. Ладони Йанто на его груди, прямо поверх жилетки… Это странное чувство, приближающееся к низу живота и разливающееся обжигающим теплом, вспыхнуло и сейчас, когда Йанто смотрел на Капитана в окно.
Сейчас Джек посигналит, поворчит на то, что Йанто долго спускался, затем, скажет что-то из «Дежурного сборника шуточек и комплиментов Джека Харкнесса», убедит, что отлагательств не терпит новое дело в Торчвуде и…
И, конечно же, сделает вид, что не помнит.

19 августа (несколько лет назад).

Первой обо всём должна была узнать Тошико. В этом не было ничего удивительного - девушка периодически собственноручно обновляла базу данных, проверяла состояние системы безопасности, форматировала информацию, записи камер видеонаблюдения и голосовых сообщений. Личные данные сотрудников Торчвуда, к слову, и её собственные, хранились в определённом файле, редактирование которого приходилось осуществлять крайне редко – дата и место рождения, имена родителей и данные о родственниках обновлять не приходилось, а вот семейное положение и другие приятные бытовые слабости простой смертной жизни зачастую были чужды сотрудникам Торчвуда. Но в тот вечер Тош собиралась привести данные в порядок, поэтому и обнаружила, что близится день рождения одного из их сотрудников. Нового сотрудника, Йанто Джонса…Тошико посмотрела на календарь, хотя и так прекрасно помнила, что было восемнадцатое число, ровно день до дня рождения Йанто. А ведь молодой человек даже повода не давал предположить, что в ближайшее время у него намечается торжество. Молча исполнял поручения, молча выезжал на задания… Тошико списала всё это на горе и чувство вины после гибели Лизы, которая случилась незадолго до этого. Тем не менее, она решила осторожно поздравить молодого человека, так как была уверена, что никто больше об этом дне не вспомнит.

На самом деле первым, кто узнал о приближающемся дне рождения Йанто, был Оуэн Харпер. Джонс пострадал после нападения Лизы, поэтому Джек убедительно настоял на его полном медицинском осмотре. Изучая историю болезни пациента, доктор Харпер заметил про себя, что Джонс – последний неудачник, если умудрился потерять девушку, поставить под угрозу существование Торчвуда и наделать ещё массу глупостей в первые дни месяца своего рождения. А число «19» запомнилось само собой… У Оуэна, правда, были и приятные воспоминания, связанные с днём вторжения Лизы – он сблизился с Гвен, что стало началом их бурного романа. Оуэн решил, что никаких особых поздравлений «чайный мальчик» от него не дождётся, но дал себе обещание не слишком часто отпускать шуточки в его адрес. В этот день. Ну, ладно, первую половину дня – точно. Не стоит акцентировать внимание на празднике, когда виновник торжества сам ходит мрачный и не особенно располагает к общению.

Гвен узнала от Оуэна. Это было странным и даже противоречивым, ведь разносчиком новостей до этого момента являлась сама Гвен Купер. Девушка искренне хотела подбодрить молодого человека и убедить Джека хоть немного поддержать Йанто. Ей было жаль его, как-то по-сестрински, ведь как мужчина её Джонс не привлекал. Она восхищалась Джеком, спала с Оуэном, а дома её ждала уютная диванная подушка – Рис, а Йанто оказался приятным собеседником с тонким юмором и великолепными манерами. И ещё у Гвен была одна замечательная черта – умение прощать, это делало её. И она простила Лизу, обман, угрозу собственной жизни… Девушка долго колебалась в догадках, как поздравить молодого сотрудника. А день рождения Йанто приближался… Уже позже, утром девятнадцатого августа, она поговорила об этом с Оуэном, который убедил её подождать до вечера, чтобы поздравить его, в душе упрекая себя за то, что вообще поставил мисс Купер в известность. Они и не подозревали, что Тош планировала на вечер то же самое…

А Джек удивил их всех. Было около семи часов вечера, когда Капитан вдруг объявил, что отпускает всех пораньше. Даже мягкий голос, отсутствие явного подвоха и привлекательная возможность пораньше оказаться дома, которую любезно предоставил Джек Харкнесс, не смогли скрыть приказа в самом тоне. И команда подчинилась беспрекословно – кому нужны лишние часы работы в конце недели? Тошико уехала домой первая, твёрдо решив перенести поздравление на завтра. За ней следом вышла Гвен, немного подождала Оуэна под первым пришедшим на ум благовидным предлогом, прыгнула к нему в машину и меньшее, о чём она думала через несколько минут после этого, был Йанто Джонс, валлийцы и весь Кардифф в целом… Йанто приказа не слышал, так как последние полтора часа провёл в подвале хаба, постепенно разбирая машину для жизнеобеспечения Лизы и убирая всё, что было связано с теми трагическими событиями. Джек подошёл тихо, совершенно незаметно. Его дыхание послышалось где-то над самым ухом…
-Йанто, на сегодня всё, - спокойно произнёс Джек, скрестив руки на груди.
-Я почти закончил, - пожал плечами Йанто.
-Ты заканчиваешь сейчас, - с нажимом на последнем слове произнёс Джек.
Йанто вздрогнул, молча кивнул и пошёл наверх. Джек вздохнул, мысленно выругав себя за то, что выразился резковато, но…
-Я подвезу тебя, - просто сказал он, когда они с Йанто покинули хаб.
Отказываться было не совсем разумно. Да и желания после трудного дня не было никакого, откровенно говоря… Они ехали молча всю дорогу, Йанто украдкой погладывал на Капитана, но так и не решился заговорить.
-Спасибо, - произнёс он и вышел, когда машина притормозила напротив его дома.
-С днём рождения, Йанто Джонс, - произнёс Джек и успел так быстро захлопнуть дверцу и уехать, что Йанто ещё в течение нескольких секунд молча смотрел вслед удаляющемуся автомобилю…

19 августа 2011 год.

Джек так и не посигналил…
Йанто невольно поймал себя на том, что слишком долго смотрит в окно, наверняка очевидно продемонстрировав это Капитану. Досадно вздохнув, он поспешил в коридор, на ходу застегивая вокруг запястья ремешок часов, снятых ещё перед душем. Мужчина от неожиданности невольно отпрянул от двери, когда увидел силуэт Капитана на пороге своей квартиры, едва открыв входную дверь. Молодой валлиец как раз собирался выходить, поэтому не был готов к тому, что Джек, привыкший поджидать его в машине, уже стоит на пороге.
-Ты… - выдохнул Йанто. – Но ты…
-Я всё-таки зайду? – не дожидаясь приглашения или ответа, Джек прошел в комнату, сбрасывая тяжёлую шинель в кресло и опуская жалюзи на окна.
-Мы сегодня никуда не едем? – удивился Джонс.
-У нас сегодня день рождения, Йанто, - возмущенно проговорил Джек, приподнял лицо валлийца за подбородок и коснулся губами его губ. - Только не говори мне, что ты забыл…

@темы: Rhys Williams, Jack Harkness, Owen Harper, Ianto Jones, Gwen Cooper, Toshiko Sato

---

[alunakanula]

Название: Не одинокий человек
Фандом: Торчвуд
Спойлеры: 2.07, Ходячий мертвец

Персонажи: все; Джек/Янто
Рейтинг: PG-13
Саммари: Янто Джонс знает, почему Джек руководит Торчвудом. Джек знает, кем станет Янто.

Название оригинала: A Man Not Alone

Автор: sam-storyteller

Сайт оригинала: http://sam-storyteller.livejournal.c...32.html#cutid1
Переведено на сайте: http://www.iwtb.ru

Переводчик: Alunakanula

Вычитка: Mally

Скачать фанфик в html

По правде говоря, Джек не очень много знал о Земле 21 века. Он не сильно много уделял ей внимания. Он был совершенно влюблен в век 20, его начало.

Но ему было известно достаточно, чтобы осознать, живя в пятидесятых и шестидесятых, что наступает время перемен. К тому времени он уже изождался Доктора и поверил, что придется прождать еще пару веков, прежде чем тот появится, если появится вообще. В конце семидесятых Джек пришел к заключению, что современные человеческие знания не достаточны, чтобы помочь Третьему Торчвуду достигнуть поставленных целей. Просвещенная личная заинтересованность требовало от него сделать все возможное, чтобы уберечь Землю от катаклизмов, поэтому он начал готовиться помогать им, проникнув в суперинфраструктуру Торчвуда как безобидный, эксцентричный консультант. И начал поиски.

Сначала он нашел Оуэна Харпера. Восьмилетний Оуэн провел восхитительный день, разговаривая с мужчиной на скамейке в парке о воображемых играх, в которые он играл, где из каждой подворотни выскакивали динозавры и пришельцы, а другие дети могли вдруг оказаться вампирами или оборотнями или привидениями. В конце концов мама Оуэна забрала его, но Джек продолжал наблюдать на расстоянии. Позже Харпер сказал, что его детские впечатления помогли ему стать тем, кем он стал, и Третьему Торчвуду понадобится такой человек. Джек не мог вмешиваться, но он мог наблюдать.

Когда Оуэн погиб под командованием Джека, он знал, что должен воскресить его, потому что Оуэн просто не мог умереть. Ну не мог. Еще не пришло его время, и он был нужен им в будущем, и дело было вовсе не в том, как он себя уверял, что он любил Оуэна глубокой отеческой любовью.

Тошико найти было сложнее, потому что он не помнил ее девичьей фамилии. Когда он наконец ее обнаружил, он отправился на одну из математических олимпиад. Ей было четырнадцать, и она уже научилась взламывать старенький компьютер своих родителей. Она превзошла всех в своей скромной гениальности, но Джеку показалось, что кроме него никто не заметил этого особого блеска.

Когда Тошико потеряла веру в человечество, Джек должен был ей вернуть эту веру. Ему пришлось наблюдать, как она уничтожает кулон. Потому что она была нужна. Его гордость за ее способности была тут ни при чем, равно как и его вера в то, что она всегда будет продолжать путь.

Он не собирался искать Гвен Купер до того момента, как нашел ее, потому что, зная, где она живет, он не был уверен, что странный человек, болтающийся по коридорам ее школы, останется незамеченым, да и современное общество все более предвзято относилось к таким вещам. Но как-то раз, когда он обедал в Кардиффе, он услышал, как кто-то кричит «ГВЕН КУПЕР!» и обнаружил прекрасную девушку-подростка, пробравшуюся в ночной клуб по фальшивым документам. В ту ночь он следовал за ней, чтобы убедиться, что это именно его Гвен Купер — у него уже появлялось чувство собственничества — и увидел настойчивость и живость, благодаря которым она была известна. Он даже станцевал с ней один танец и поцеловал руку, удивившись собственной смелости, а после уехал обратно в Лондон.

Когда Гвен поставила перед ним ультиматум — принять Риса или забыть о ней — ему пришлось согласиться. Красота, которую он видел во всем, что она делала, была тут совершенно ни при чем, и тот факт, что она была его совестью, тоже. Она должна была остаться, потому что мир еще не закончил издеваться над Гвен Купер.

Джек знал свое «родное» время, когда он снова туда вернулся, все было не так, потому что Джек уже поменял ход событий, это было неизбежно. Поэтому он не считал свое квази-преследование будущих героев чем-то кроме судьбы. Но все же, он подождал еще пару лет, прежде чем нашел Янто Джонса, того самого Янто Джонса, в университете.

Тогда он не знал о Лизе. В этом измерении, наверное, кто-то другой убил ее, или она умерла на Кеннери Уорф, или, возможно, Янто сам пытался восстановить ее, попытка была безуспешной и он ее потерял. Джонс никогда не говорил о своем юношестве на в редких и тайных разговорах.

И фотографий его детских и юношеских лет тоже было мало, а те, что удалось найти, были сомнительного происхождения. Он видел фото Джонса среднего возраста и уже тогда Джек был готов сутки проводить с ним в постели, и он даже не думал, что Джонс в девятнадцать будет таким... аппетитным.

Большинство времени Джонс проводил в библиотеке, где Джек и нашел его. Он не приближался, даже не знал, под каким предлогом можно это сделать, но он наблюдал за ним из-за книжных полок и как-то раз даже целый час просидел рядом в компьютерном классе, притворяясь приглашенным профессором, когда на самом деле подсматривал, как Янто посылает фривольные е-мейлы и читает статью об Алане Тёринге.

Встретились они только через несколько лет, когда Джека пригласили помочь исследовать артефакт, найденный Первым Торчвудом. Они находились в одном из исследовательских подземелий, где воздух был чуть более жарким, чем нравилось Джеку, и Янто шел между двумя сотрудниками ЮНИТ, высокий и стройный, в темном костюме, с чемоданчиком, прикованым наручниками к его запястью в лучших традициях фильмов про шпионов.

Ивонн, которая была внимательна в постели, но совершенно отвратительна на работе, не потрудилась представить мальчика, вместо этого с пеной у рта рассказывая, какое это будет ВЕЛИКОЕ открытие. Они в конце концов разобрались.

— Наручники хорошо на тебе смотрятся, — произнес Джек, и Джонс взглянул на него, не поднимая головы и быстро вернувшись к сложной комбинации шифров на чемодане. — Капитан Джек Харкнесс.

— Это Янто Джонс, — сказала Ивонн, и чуть ли не погладила его по головке. — Он один из наших лучших исследователей и логистов.

— Логистов чего? — Джек обратился к Джонсу.

— Всего, — ответил тот, прежде чем Ивонн успела это сделать, и одарил собеседника короткой язвительной улыбкой. Наконец чемодан был открыт. Он так и не отцепил наручник. Джек представил его прицепленным к изголовью вместо чемодана и решил приберечь в памяти эту фантазию.

— Привет, прекрасный, — произнес Джек, когда крышка была поднята и сокровище увидело свет. — Часто сюда заглядываешь?

Это был звуковой бластер, предыдущая модель того, что нравился ему самому. Он был плохо сделан и ручки не было, но однаждый увиденный до блеска начищенный предмет невозможно было забыть никогда. Он вынул его из кейса и положил на стол, совершенно отлючив предохранители и подергивая резонаторы. Он уже сто лет не видел такого.

— В отключке, — сказал он, забывшись и возвращаясь к сленгу Агенства. Опомнившись, он перешел на понятные объяснения. — Разрядился.

— Что это? — спросила Ивонн. — Какой-то сенсор?

Он задумался, стоит ли говорить правду, и (как обычно) соврал.

— Дешевое оружие, Субботний Бонус, — ответил он. — Космический мусор. У него не хватает деталей. Можно даже детям дать поиграться. — Он отдал ей использованные резонаторы. Они ничего не смогут найти: топлива не было, а звуковые резонаторы напоминают самые обычные лампочки. — Можете занести это в каталог под названием «Бесполезный металл».

— Жаль, — вздохнула она. — Я надеялась, что мы нашли что-то стоящее в этот раз. Но все же, ничто не может быть совершенно бесполезным, так?

Джек наблюдал, как Джонс аккуратно складывает бластер обратно в кейс, заворачивая резонаторы в носовой платок и кладя их наверх. Он вытащил из кармана ручку и взял блокнот у одного из людей ЮНИТ.

— Вы знаете, как они называются, сэр? — спросил он Джека, записывая подробные инструкции для обследования и изучения резонаторов.

— Я видел такие раньше. Какой-то бластер. Когда они работают, они ярко-синего цвета.

— Из-за чего, сэр?

— Газ, наверное. Я не уверен.

— Ну и на этом всё здесь, — подытоживает Ивонн. — Как насчет ланча, Джек?

— А они могут нанести какой-либо вред исследователям? — спросил Джонс, и Джек расценил это скорее как восхитительную настойчивость, в который проскользнула лишь тень пренебрежения Ивонн.

— Нет, — ответил Джек. — Ланч будет очень кстати. Рад был познакомиться, Янто Джонс.

— Я тоже был рад, Капитан, — отозвался Джонс, и Джеку пришлось подавить настйочивое желание взять у него автограф.

***

Джек поступил в Торчвуд после Канари Уорф и получил в наследство от их предыдущего босса, который пошел на повышение в ЮНИТ, Сьюзи и Оуэна. Через некоторое время к ним присоединился Джонс, в досье которого была отметка о PTSD. Джек провел интервью с ними всеми, но Джонс удивил его больше всего.

— Тебе интересна оперативная работа? — спросил он, и Джонс побледнел, то есть, побледнел еще больше.

— Это будет обязательным пунктом? — осторожно спросил он.

— Это зависит от твоих амбиций. Нам иногда нужны будут дополнительные силы на операциях, и если тебе захочется не только парковать машину и носить термос с кофе — нет проблем.

— Нет, спасибо, Капитан, — ответил Джонс. — Я подготовлен к аналитической работе и поддержке. Мне вполне устраивают мои обязанности.

Джек смутился. Он был уверен, что читал, что Джонс был действительным оперативником. В этом-то и было все дело. Но все-таки, он не стал давить. Всему свое время.

— Ну что ж, тогда можешь начинать работу, — сказал он. — В твои обязанности входит знать всё.

— Да, Капитан, — ответил Джонс, слегка улыбнувшись. — Я знаю.

Джек засмеялся. Ему нравился Янто Джонс. Он подумал, что мог бы даже восхищаться им. И по всем статьям Янто Джонс в возрасте был исключительно харизматичен. Просто он даже и не помышлял о том, что тот ему понравится.

— Мы тут обращаемся друг к другу по имени. Я — Джек. Можешь обращаться ко мне «Сэр», если тебе так больше нравится.

Бровь немного приподнялась.

— Сьюзи подробно объяснит тебе твои обязанности, — сказал Джек. Джонс тихо встал, тихо вышел и вообще был таким тихим, что Джек почти забыл, что нанял его . Он почти забыл, что кофе-мальчик (каким же засранцем был Оуэн Харпер, но никто никогда не говорил о том, что он так издевательски относился к своим коллегам) был Янто Джонс, рядовой госслужащий. А когда вспоминал, то иногда начинал задумываться, того ли Янто Джонса он нанял.

Так же он размышлял насчет Сьюзи, потому что теперь вся команда была собрана, не хватало только Гвен Купер, и он никогда не слышал о Сьюзи на уроках истории. И вот однажды Сьюзи застрелилиась, и Джек понял, как в команду попала Купер. С потоком крови и сожалений.

Когда появилась Гвен, у него образовалась легендарная команда Третьего Торчвуда, и он наконец смог взяться за дело — подготовить их, чтобы они были во всеоружии перед грядущим. Но понадобилось намного больше... управления, чем он думал, потому что никто так и не поведал ему, насколько человечным и раздражительным может быть Третий Торчвуд, но Джек понял, что знания были только лишь одним оружием в их арсенале. Он должен было «отшлифовать» их, научить их быть такими, какими они должны были быть. Ради всего человечества.

У агентов Третьего Торчвуда было одно преимущество перед Джеком, о котором они не знали и которым бы беззастенчиво пользовались, если бы знали о нем. Он знал, что они должны были сделать. Поэтому они не могли уйти от него и из Торчвуда, а он не мог позволить им умереть.

Джеку, вероятно, придетс наблюдать, как Гвен Купер будет страдать и умрет лет через двадцать, и это будет чертовски тяжело, но это означало, что здесь и сейчас он не может дать ей уйти, даже когда она демонстративно его игнорировала. И он должен был вернуть Оуэна к жизни, когда его застрелили. Если любой из членов команды погиб бы раньше, это бы означало провал. Он любил Оуэна, и он бы оплакал его и продолжил жить дальше, но он не мог этого сделать, потому что Оуэн должен был быть с ними. Заботиться о других, спасать их, заставить все крутиться, когда он не мог спасти Гвен.

Возможно, это не так уж и странно, но Тошико очень редко нужны были такие радикальные меры, как другим. Но все же, Джеку нужно было оберегать ее и заботиться о ней, и вытаскивать из скорлупы, в которую она запиралась, убивать любого, кто угрожал причинить Тош вред и научить ее убивать. Все это было ему приятно. Джеку очень нравилась Тош.

Джек очень долгое время не знал, что нужно Янто. До тех пор, пока не обнаружилась Лиза, но даже после Лизы Джек не имел понятия, что делать дальше.

Но Янто должен был вернуться. Он должен был работать превозмогая скорбь и боль и найти свой обратный путь к ним, потому что это случилось. Даже если все, что он мог сейчас видеть в Янто, был лишь молодой человек, борящийся с миром, полный злобы и горя и не способный выразить эти чувства. Да, это и еще прекрасную шевелюру.

И Джек торжественно испортил его первое оперативное задание, но откуда ему было знать, что там окажутся каннибалы?

К слову, каннибалы могли оказаться необходимым толчком. Они показали Янто, какие ужасы существовали за пределами безопасных стен Хаба, во что ежедневно попадали его коллеги. Мелкие вспышки дерзкого упрямства начали проявляться в Янто, отношение типа «это сейчас же прекратится». Он был связан с этими людьми и Джек видел необходимость защищать их в его глазах — это были его люди, они заняли место Лизы, и на этот раз, если что-то причинит вред его людям, оно не останется безнаказнным. Теперь это был Третий Торчвуд. Когда-то это будет все человечество.

Он работал над тем, чтобы привязать Янто к ним после смерти Лизы. Успех приходил постепенно, и Джек всегда действовал осторожно и медленно, словно приручая бездомную кошку. Джек давно не практиковался, но когда он хотел, он мог быть несекусуальным. И в то время, как до Лизы Джек оказывал много особого внимания, тем не менее он не намеревался идти дальше, чем обычная игра слов. Это все-таки был Янто Джонс. После Лизы даже игра слов прекратилась.

Поэтому для него стало шоком получить приглашение над мертвым телом Сьюзи от кого-то, кого он считал запретным плодом, вне досягаемости, изысканным и хрупким — и, конечно же, героем будущего.

Приглашение достаточно необычное. Но будто бы само собой разумееющееся.

Он подозревал, что это совершенно не было самоудовлетворением для Янто. Он подозревал, что Янто пытался вытащить Джека из самого себя. Вероятно, потому что это входило в обязанности Общей Поддержки: они оказывали поддержку, в общем. Джек не был слеп и видел, что молодой подчиненный предлагал себя, как отвлечение, потому что это было частью его обязанностей, но Джек был все еще достаточно человеком, чтобы сознательно закрыть на это глаза и воспользоваться приглашением.

Когда дело доходит до списка действий, которые можно произвести с участием секундомера, оказывается, что он достаточно короткий. Просто у него очень много подкатегорий. Янто был очень систематичным в исследовании этих подкатегорий, а Джек пожинал плоды.

Иногда он думал «Какого черта я делаю!?». С одной стороны, в истории никогда не упоминался партнер Янто Джонса, ни мужчина, ни женщина. С другой стороны, он должен был вооружить надежду будущего против самых страшных напастей, а не услаждаться умениями двадцати шести летнего юнца в собственном офисе. Он не должен был бросать их, когда нежданно негаданно объявился Доктор (хотя именно это помогло им стать еще лучшей командой), и определенно он не должен был фантазировать о своем секретаре по ночам, в то время как он пытался предотвратить конец человечества. Котрый он случайно помог вызвать. Снова по воле случая.

Джону не стоило появляться в этом времени и в этом месте. Был барьер, естественный барьер, созданный разломом, защищающий Третий Торчвуд, защищающий Янто Джонса от Агентов Времени, которые хотели обследовать его или влезть в его дела или убить его. Но Джон появился. Джону всегда было плевать на правила. И когда он объявился, Джек попытался держать команду подальше от него (удачи всем другим, кто попытается. Он не продержался и двадцати минут.)

Потому что Джон знал, кто они такие. Даже Джон, чей нигилизм не позволял ему прикоснуться к истории, знал имена — Гвен, Тошико, Оуэн, Янто. И поэтому, когда он спросил, как называется команда, Джек ответил ему вызывающе.

Торчвуд!!

Джон и Джек бывали друг у друга в штанах уже с очень давнего времени. Джон, возможно, и был лживым ублюдком и социопатом, но все же между ними присутствовало глубокое понимание. Джон знал, что не убил бы никого из команды, и Джек знал, что Джон знал это. Убийство было исключено. У них должен был быть шанс.

Но Джеку не нужен был шанс. Джек не был записан в аналы истории. Поэтому Джон его убил. Но от этого было ни жарко, ни холодно, равно как и от других сотен смертей, ну, может, только немного кольнуло. Джек будто бы не был частью той истории, частью которой был Торчвуд. Будто бы он все еще был чужаком. Будто бы вся кровь, пот и слезы и любовь, которую он вложил в этих — в этих слепых детей, бродящих в ночи, — будто бы это все не считалось.

Эти обстоятельства могли довести бессмертного бывшего Агента времени до отчаяния, правда могли. Он чуть не отменил свидание с Янто, потому что вдруг не увидел смысла в своих действиях — либо они делают то, что им говорят, либо они умрут, но кто-нибудь другой всеравно сделает то, что нужно. Так было бы гораздо проще. Янто бы не напрашивался на свидание, а Джек не ворошил бы старое...

Мужчина средних лет, которого Джек видел на страницах книг по истории, был словно изъян на раннем фотографическом деле: такой твердый и безэмоциональный, даже не улыбался в камеру. Глубокие бездонные одинокие глаза. После того, как Тошико вышла на пенсию, Гвен умерла, а Оуэна забрала его работа в НаКо — как же одиноко, до боли одиноко было ему. Джек знал это ощущение, когда уходят твои товарищи. Знал лучше, чем кто-либо другой. И он не мог облегчить это одиночество для будущего Янто, но он мог сделать так, чтобы для нынешнего Янто это не было пожизненным состоянием.

И в тайне он знал, что если бы это было не ради Янто, то это приглашение было бы ради него. В тайне он знал, что попытки Янто вытащить его из самого себя и его собственные попытки дать Янто то общение, которое ему было необходимо, были по сути одиним и тем же — любовь, прячущаяся в физическом влечении и страсти.

Он пригласил его на свидание. А потом пригласил к себе.

Янто был на вкус как карри, которое они ели в тот вечер, ужинали, мирно и счастливо сидя в кафе на углу и наблюдая, как вечерний Кардифф наполняется людьми, собирающимися хорошо провести пятничный вечер — в ресторанах, на дискотеках, в кино. Джек уже давно не был на свидании, и ему как-то не пришло в голову, что вполне можно взять ужин на вынос. Янто улыбнулся ему и сказал, что больше всего ему бы хотелось карри (которое они никогда не ели, потому что его ненавидели Оуэн и Тош). Так почему бы и нет?

Джек, улыбаясь, лизнул нижнюю губу Янто.

— Нам надо почаще заказывать карри, — сказал он.

— Тебе надо это повторить, — произнес Янто.

— Разуказывался, — ответил Джек, специально отстраняясь. Янто поднял голову и умоляюще глядел на Джека. Джек приподнялся на локтях, дал Янто возможность опустить свою голову и поцеловал его.

Карри. Сладкий и острый. Ассоциации приходят сами.

Джек расслабившись лежал рядом с Янто, положив голову ему на плечо и улыбнувшись, когда Янто поднял руку, чтобы задержать его в этом положении.

— Я не хотел заставлять тебя поверить, — медленно произнес Янто, — что это была уловка, чтобы развязать тебе язык, Джек...

Джек хихикнул. Янто потянул его за волосы.

— Просто кое-что пришло в голову, вот и всё.

— Я тебе плачу не за то, что тебе что-то в голову приходит, — пробормотал Джек. Янто усмехнулся, правда усмехнулся. Как же далеко мы зашли...

— Капитан Джон Харт, — произнес он, и Джек перестал веселиться. — Я ничего не собираюсь спрашивать, успокойся.

— А с чего бы это мне беспокоиться?

Янто хмыкнул.

— Послушай меня, Джек.

Джек кивнул, довольный тем, что не пришлось встретиться с его взглядом.

— Он мог убить нас всех. Гвен, Оуэна, Тош — он мог пристрелить меня в лифте. Он должен был знать, что если он оставит кого-то в живых, то мы до него доберемся. Но единственным, кого он убил, был ты. А поскольку он не знал, что ты можешь... воскреснуть, странно, почему он сделал именно это.

— А мне показалось, что ты сказал, что вопросов задавать не собираешься.

— Странно, почему он сделал именно это. Тебе отвечать не обязательно.

Джек вздохнул, надеясь, что так оно и есть.

— Мне кажется, что он хотел, чтобы мы не мешали, но убивать нас он не хотел — он хотел, чтобы мы выжили. Мы имеем значение. И мы имели большее значение, чем ты, по какой-то причине.

— Ему нужен был мой браслет.

— Потому что господи боже мой ты не можешь снять его даже под дулом пистолета, — прошептал Янто, почти отчитывающим тоном. — Я думаю, Джон Харт знал, кто мы такие. Он сказал мое имя. Беги, Янто Джонс. Будто бы мое собственное имя надо мной потешалось. Это означает, что Джон Харт знал, как меня зовут. И знал он это не от тебя, а из какого-то другого источника.

Джек молчал.

— Ты говоришь нам, что пришло время перемен. А может быть эти перемены совершим мы? Может быть, мы запишем наши имена в историю, историю, которую ты прочитал, когда ты был младше, чем мы сейчас, — размышлял Янто. Он водил пальцами по уху Джека так, будто бы он говорил совершенно обычные для влюбленных вещи. — Ну ладно. Вообще-то, у меня есть один вопрос.

Джек сглотнул.

— Что? — голос прозвучал сипло.

— Я хоть в чем-то оказался прав?

Джек поднял голову, поцеловал Янто в губы и прижался лбом ко лбу Янто.

— Такой умный, — сказал он. — Мой умный Янто Джонс.

— А ты ведешь нас вперед, — произнес Янто, проводя руками по плечам Джека. — Поэтому я верю в тебя, Капитан. Всё, что ты делаешь, ты делаешь для истории. Покажи нам. Я последую. А когда придет наша очередь, если ты захочешь свободы, мы освободим тебя. Я обещаю.

Чистейшая вера, отображенная на этом молодом лице, была настолько ошеломляющей, безмятежное спокойствие его голоса было настолько умиротворяющим, что вся ответственность и страх и любовь, которые жили в Джеке по отношению к этим красивым, сложным мальчикам и девочкам, разбились в одно мгновение, и он сдался, прижался лицом к горлу Янто и зарыдал.

— Капитан, — позвал Янто несколько удивленным голосом. — Ты плачешь, Капитан?

Он обнял Джека и гладил его волосы, а потом стер влагу со щек, когда Джек поднял лицо. Джек Харкнесс, рыдающий в объятиях Янто Джонса. Это было глупо, как думал Янто, но происходило это по совсем другой причине, чем он думал.

— Ведите и я последую, сэр, — сказал он и крепко поцеловал Джека. — Но сегодня мы отдыхаем.

Джек кивнул, удивляясь, когда же он потерял контроль, а Янто его аккуратно подобрал. Потом он снова опустил голову, закрыл глаза и уснул.

***

Все случилось позже. Настолько позже, что Джек даже не был уверен, что Янто помнил их разговор, то, о чем они больше никогда не говорили. Настолько позже, после восстания Повелителей Времени и после второй Войны Времени и падения Земли (Earthside), которое Ребеллион вызвал медленной и мучительной смертью Гвен, мученицы и святой.

Джек стоял рядом, наблюдая (он часто наблюдал, последнее время все больше наблюдал, чем принимал участие) как Янто преклоняет колено перед Королем Уильямом и смотрит вврех. Все это не было обязательно, вся эта помпезность и соблюдение ритуала, но Янто был самым настоящим перфекционистом.

Король, лишенный короны и мантии, одетый в джинсы, выставил руку, и Янто поцеловал ее. Король сделал шаг назад, и Янто встал одним быстрым движением и повернулся к небольшой толпе.

— Его Величество Король попросил меня создать администрацию и я согласился, — сказал он, и толпа одобрительно загудела. Джек апплодировал.

— Один автограф, Премьер Министр, — произнес кто-то, и Янто отвел недовольный взгляд, но фотографы всеравно его поймали. Вот оно — это суровое и серьезное лицо, волосы начинают седеть. Это была именно та фотография, которую Джек когда-то видел, когда он был уже не совсем ребенком. Но Джек поймал его взгляд, и его глаза не были жесткими, одинокими глазами того Янто Джонса и собственных книжек по истории Джека. Это лучший человек, подумал Джек. Неодинокий человек.

Ветер растрепал волосы Янто, и он повернулся, чтобы посмотреть на обломки там, где некогда был центр Лондона. Джек не мог скрывать, что был даже доволен, что отвратительного Геркина (Gherkin) больше нет. Янто спустился с куска цемента с торчащей из него арматурой, на котором он стоял, и вернулся в толпу.

— Итак, — сказал Янто. — Начнем приводить всё в порядок. Министры, подойдите сюда, надеюсь, что бетон поддержит вас всех. Парламент, а с вами мы разберемся чуть позже. Капитан Харкнесс!

— Сэр, — в первый раз произнес Джек, ощущая вкус этого слова во рту. Пришло его время служить, а время Янто вести. Теперь Джек мог поплакать от облегчения.

— В качестве первого указа новой администрации, я расформировываю Институт Торчвуд, — сказал Янто, движением головы указывая на вновь построенный, а затем вновь уничтоженый, Первый Торчвуд. — Вы возьмете под руководство ресурсы и людей Института Торчвуда и сформируете новое агенство и исследовательский институт, чтобы защищать Землю от физических и временных угроз из любых источников. Вы принимаете эти обязательства?

Джек улыбнулся. Это была новая история, но он знал, что будет дальше.

— Да, Премьер Министр.

— Тогда вперед. Оуэн!

Сидящий на упавшей колонне Оуэн поднял голову. У него на шее все еще были тонкие аккуратные шрамы.

— Джеку будет нужна ваша помощь, — сказал Янто. Оуэн слегка улыбнулся. — Идите с ним.

— Да, Премьер Министр, — ответил Оуэн, но Джек слышал, как он пробормотал «кофе-мальчик», проходя мимо.

— Тошико, подойдите, мне нужен ваш совет. А — только не это, — произнес Янто, махая руками на пистолеты у нее на бедрах. — Больше никакого оружия.

Тош с облегчением вздохнула и сняла пистолеты.

— Итак, — сказал Янто, потирая руки, когда Тош встала рядом с ним перед разгромленным Кабинетом. — Об этом позаботятся. Процесс пошел.

Да, подумал Джек, когда они с Оуэном оставили их. Вы готовы.

— Новая работа, — сказал Оуэн, разбивая его мысли. — Новый мир. Больше никакого Торчвуда.

— Нет, — ответил Джек.

— Но что-то другое вместо него?

— У меня есть кое-что на уме. А у тебя?

— Тонны идей, — ответил Оуэн. — Какое же нам придумать название?

— Не знаю, — сказал Джек, когда они проходили мимо развалин. — Мне нравится «Агенство Времени».

И на этот раз я тоже готов.

Конец

@темы: fanfiction

---

[Notes-by-IJ]

Название: Мои коллажи.
Пэйринг: Джек Харкнесс / Йанто Джонс, Гвен Купер / Рис Уильямс, Тошико Сато / Оуэн Харпер, упоминается Лиза Халлет

Все работы выполнены в размере: 1024х768
Если кому-то понадобится больший размер, обращайтесь



В изображении № 4 была обнаружена опечатка - исправлена.

@темы: ссылки на скачивание, Rhys Williams, Jack Harkness, Owen Harper, Ianto Jones, Gwen Cooper, Toshiko Sato

---

Torchwood: Who should join the team?

[y@shm@]

На ТВ-радио-блок вышла статья Torchwood: Who should join the team? (Дэн Мартин)
Кого мы хотели бы видеть рядом с John Barrowman и Eve Myles?

+

Конечно это полный флуд журналиста, но учитывая, что он уже имеет некоторый вес в Doctor Who-прессе, любопытно почитать его взгляд на проект.

Кто же???

Кто же???
-первый James Marsters (без комментариев)

- далее по списку Whedon-команда: Eliza Dushku (как новая роковая женщина), Neil Patrick Harris (как новый любовный интерес для Джека), Nathan Fillion ( новый злодей), Seth Green (новый дурачок.)

- из фаворитов Katee Sackhoff, Michelle Ryan, Dominic Monaghan

-и много второстепенных персонажей из Торчвуда: Liz May Brice's Johnson and Cush Jumbo's Lois Habiba

-нельзя забывать и о "Доктор Кто" : флирт с Russell Tovey's Alonso Frame, Марта и Микки

-и конечно кто-то из Glee и Отчаянных домохозяек… )))))))

Тот факт, что в статье даже не упоминается имя Gareth David-Lloyd , вселяет надежду - ОН будет, этакий «рояль в
кустах»))))))))))

@темы: пресса, другие актеры и съемочная группа, Eve Myles, J.Barrowman

---

[Rainy Elliot]

Название: Может быть
Автор: clockstopper
Оригинал: Acceptance
Количество слов: 1712
Рейтинг: PG-13
Спойлеры/предупреждения: никаких. Самое начало второго сезона. Упоминается финал третьего сезона "ДК", но, кажется, его уже видели все.
Саммари: Оуэн думает, что ошибался насчёт Джека и Янто.
Бета: Elvira-aja
Разрешение на перевод: запрос отправлен.


Наш бравый капитан выпроваживает нас сегодня домой задолго до окончания рабочего дня.

@музыка: Travis - Selfish Jean

@темы: Jack Harkness, Owen Harper, Ianto Jones, Gwen Cooper, Toshiko Sato, fanfiction

---

в честь новости о выходе нового сезона...

[Релагда]

)))))

ух Харт тогда сделал!!!

"уууууууууу, как приятно"

@темы: photos, fun, J.Barrowman, Jack Harkness, Owen Harper, Ianto Jones, John Hart

---

TORCHWOOD-4 быть

[y@shm@]

Джон Barrowman (капитан Джек), Ив Майлс (Гвен) - вернуться на следующей сезоне, наряду с новыми лицами

Заказано 10 серий нового сезона

INTERNATIONAL PARTNERSHIP SECURES NEW SERIES OF TORCHWOOD

Key cast - John Barrowman (Capt. Jack), Eve Myles (Gwen) – to return for the next installment, along with new facesMonday 7th June 2010BBC Cymru Wales, BBC Worldwide and US premium entertainment network, Starz Entertainment, have today announced a three way co-production partnership that will develop a new series of the hit BBC sci-fi drama Torchwood. BBC Worldwide will also distribute the series to broadcasters globally.
The 10-episode instalment will be written by a team led by Torchwood creator, Russell T Davies, and produced by BBC Worldwide Productions. Davies and BBC Worldwide Productions’ SVP Scripted, Julie Gardner, return as executive producers with BBC Worldwide Productions EVP Jane Tranter. The series has been commissioned by Controller BBC ONE, Jay Hunt, Controller BBC Drama, Ben Stephenson, and Starz President and CEO, Chris Albrecht.


Новая ин-фа! 10-серийный цикл планируется на летом 2011, по Starz (в США) и BBC One (в Великобритании). Несколько новых персонажей, как ожидается, присоединятся к франшизе Джон Barrowman и Ева Майлс. Рассел Т. Дэвис, тем временем, вещает)))) ЭТО будет, еще более взрывоопасная и глобальная историЯ (международный масштаб))))))

@темы: Russel T. Davies, другие актеры и съемочная группа, Eve Myles, news, J.Barrowman

---

Anything Goes глава 7

[**Фантазия**]

Chapter Seven " The First man You Remember " / Глава Семь "Первый мужчина, которого ты вспоминаешь"


В 1985 году, после окончания Западной Старшей Школы Джолиет, я отправился в Университет Айовы, расположенный в городе Де-Мойн, чтобы изучать драматическое и музыкальное искусство. Ландшафт Айовы во многом похож на Пэрис Хилтон: такой же невероятно плоский и без всяких видимых округлостей. Фактически, Айова это единственный штат в США над которым может посмеяться даже алабамская низменность. Но, Айове, похоже, совсем нет до этого дела. Она тверда в своих среднезападных устоях и крепка в собственной уверенности, что если бы не Ястребиный Штат 1. , то ни существовало бы никакого Джона Уэйна, никакого «Поля мечты», да и кукурузы ощущалась бы явная недостача. Университет Айовы, в свою очередь, мог похвастаться сильным музыкальным факультетом и наличием финансирования, что для меня и моих родителей стало очень соблазнительным. Таким образом, решение было принято, и я продолжил свое обучение именно там.
Увы, я возненавидел этот университет и распрощался с ним уже после первого же семестра. Дело в том, что в отличие от множества моих прежних замечательных учителей и наставников, проявлявших интерес непосредственно ко мне, здешним преподавателям попросту было наплевать на меня. Я был всего лишь одним из 25 тысяч студентов, поэтому, даже не поинтересовавшись, куда же я сам хочу применить свой талант, преподаватели музыкального факультета не сомневались в том, чем я должен буду заняться. Они самостоятельно приняли решение сделать из меня классического оперного певца. Примечательно, что при всем при этом я большему научился вовсе не от них, а от таких исполнителей как Джин Келли, Фред Астер, Джинджер Роджерс и Ноэль Коуард. Хотя полагаю, что с точки зрения музыкального факультета Университета Айовы все эти люди тоже были слишком déclassé, т.е. недостаточно квалифицированы и профессиональны.

1. Это прозвище Айовы, поясняю, если вы не знали.

Кстати о г-же Роджерс. Еще одним особенным моментом моей жизни, ярким кадром моей собственной киноистории стало, подобно встрече с Джорджем Лукасом в Каннах, знакомство с Джинджер в 1996 году на ужине, посвященном Американской Кинотеатральной Премии. К сожалению, мне так и не выпала возможность потанцевать с нею, т.к. тем вечером она находилась в кресле-каталке. Но, тем не менее, мы непринужденно поболтали несколько минут, и тепло этих мгновений еще долго оставалось со мной.
Вообще, Американская Кинотеатральная Премия это ежегодное мероприятие, по сути своей посвященное чествованию работ старых голливудских звезд. В 1996 году я оказался в Лос-Анджелесе, где участвовал в проекте Дэвида Геста, который также продюсировал эту церемонию награждения. Он то и попросил меня сопроводить на званый ужин, предваряющий само шоу, звезду прошлых лет - актрису Энджи Дикинсон. Конечно же, я согласился! Я ждал ее в холле отеля Беверли Уилшир, куда Энджи заехала за мной на своем Мерседесе. Когда я забрался в автомобиль, я сразу же обратил внимание на ее великолепные ноги, открытые высоким разрезом платья.
- Вау! – не сдержал я своего восторга, - Ваши ножки все еще замечательно выглядят. Я помню, как в восемь лет любовался на вас в сериале «Женщина-полицейский»!
Она с изумлением посмотрела на меня, а потом спросила: «Ты собираешься выставлять себя идиотом только сейчас или продолжишь это и позже?»
Я принялся лепетать извинения, но она прервала их своей искренней улыбкой и легким взмахом руки. В итоге мы чудесно провели время на ужине, а на следующий день наше «свидание» попало в заголовки всех таблоидов, кричащих о том, что я стал ее «мальчиком для утех». Что, естественно, было полнейшей чушью.

Если вспоминать Университет Айовы, то, несмотря на мое общее разочарование, благодаря ему я все же смог получить роль в одной музыкальной постановке. Я участвовал в представлении вместе со знаменитой театральной группой университета, всем известными «Золотыми Исполнителями». Это событие стало единственным памятным моментом самого скучного семестра в моей жизни.
Но, вы догадываетесь, что при этом произошло? «Новенький и Не Мечтай Синдром» атаковал вновь. Я был первокурсником и новичком, и поэтому мне «полагались» наименее значимые певческие партии. Кого вообще волнуют таланты, если есть такая штука как выслуга лет! Мне казалось, что кто-то врубил обратную времЕнную перемотку, и я опять очутился в старших классах. И хотя я очень не хотел проходить через все это еще раз, но я также страстно желал принимать участие в спектакле. Кроме того, я попросту наслаждался самой возможностью быть в составе театральной группы. Правда, признаюсь, что это вполне могло быть связано и с тем, что я без памяти влюбился в одного из исполнителей, в Джима Брукера. Так или иначе, я проглотил свою гордость и принял сложившуюся ситуацию. А в конечном счете, мои таланы, как говорится, все равно хорошенько врезали между ног их выслуге лет.

Многие верят, что как личности мы есть ничто иное, как результат какого-то заранее составленного плана, некоего великого замысла, предопределенного для нас Высшими Силами (причем вовсе неважно, что именно под ними подразумевается). Я же всегда знал, что все это настоящая ерунда. Я есть тот, кто я есть, во-первых, благодаря генетике, во-вторых, причем этот второй пункт не мене важен, благодаря последовательности решений. Решений моих дедушек и бабушек, таких как выбор Дедули Батлера проигнорировать мнение врачей и сохранить жизнь моей маме в тепле печи; решений моих родителей, таких как переезд в Америку; и, несомненно, решений, принятых мною самим.

Я принял решение покинуть Университет Айовы сразу после окончания семестра, но, чтобы не подводить театральную группу, я согласился отправиться вместе с «Золотыми Исполнителями» в Чикаго на прослушивание для представлений, устраиваемых летом в парке Оприленд.
В восьмидесятые годы парк Оприленд, расположенный в городе Нашвилл (штат Теннесси), будучи популярной туристической достопримечательностью и парком развлечений, кроме всего прочего считался «Домом Американской Музыки». При этом компания, которой принадлежал парк, называлась – и я вас вовсе не разыгрываю - «Гейлорд Энтертэйнмент». Парк мог похвастаться несколькими «американскими горками» и прочими аттракционами, но больше всего он славился своими потрясающими музыкальными шоу. Это было что-то вроде смеси Бродвея и Блэкпула, но только более кичливое и звенящее.
Ночь накануне прослушивания все «Золотые Исполнители» провели в доме моих родителей в городе Джолиет, т.к. он находился примерно на полпути между Чикаго и Де-Мойн. Кстати говоря, Кардифф, на мой взгляд, тоже намного ближе к Чикаго, чем Де-Мойн, если конечно рассматривать все с точки зрения их культурного наследия и значимости. Итак, почти до рассвета в доме родителей звучала живая музыка. Певцы практиковались в гостиной у рояля, несколько человек собрались в столовой возле магнитофона, а остальные напевы доносились из второй гостиной на цокольном этаже. Но, ни один из этих голосов не был моим.
Дело в том, что около десяти часов вечера я проследовал на кухню, налил себе стакан молока и, поцеловав маму, отправился спать.
- Джон, - окликнула она меня - разве ты не должен заниматься вместе с ребятами?
- Я вполне могу позаниматься и у себя в голове. 2.
Позже я узнал от Энди Барникла, моего преподавателя актерского мастерства в Международном Университете Соединенных Штатов (г. Сан-Диего), что подобная практика действительно существует и считается признанной методикой репетиций. Как объяснял Энди: «Если ты сможешь представить что-то, то ты сможешь и повторить». Но, честно говоря, на тот момент, в доме моих родителей, я попросту не хотел, чтобы остальные участники группы слышали, на что я по-настоящему способен. Ведь все то время, что я знал их, они никогда не были особенно заинтересованы в раскрытии моего таланта. Что ж, с какой стати я должен был демонстрировать его им теперь? Поэтому я лег в кровать и позволил соревнующимся за Оприленд убаюкивать меня своими серенадами.

2. В те времена моя голова не была настолько забита. Там оставалось место и для репетиций.

На первом этапе прослушивания все «Золотые Исполнители» друг за другом выступали в одном и том же зале. Моя очередь подошла последней. Сразу оговорюсь, что хотя в старших классах я взял несколько уроков балета, «Билли Эллиотом» я все же не был. Большая часть моего танцевального опыта к тому моменту состояла из нескольких па, которым я научился во время представлений, и моих собственных примитивных навыков. Однако, при этом я был в хорошей физической форме и мог - да и сейчас могу - кувыркаться, скакать и брыкаться не хуже всех остальных. На прослушивании для парка Оприленд я выполнил номер, которым гордился бы и сам Джин Келли. Он включал в себя парочку высоких взмахов ногой, немного настоящего степа, чуть-чуть чечетки носками ботинок и, наконец, мой грандиозный финал. Я закончил выступление, прокрутив идеальное сальто назад, причем ни разу не сбившись с ритма и не переврав мелодию за все свое представление.
Я взглянул на судейскую панель и понял, что сделал их. Затем я оглянулся на остальных «Золотых Исполнителей», сидевших с отвисшими челюстями, и понял, что сделал и их тоже.
По окончанию прослушивания Жан Виттикер, один из кастинг-директоров и хореографов парка Оприленд на тот момент, отозвал меня в сторонку. «Джон, мы еще не определились со списком прошедших конкур участников, но уже сейчас мы знаем, что хотим нанять тебя. Поэтому не уходи куда-нибудь еще».
И я не ушел. Вместо этого я сказал «прощай» группе «Золотых Исполнителей» и летом отправился в город Нашвилл.

Вообще, летняя работа в парке Оприленд в 86 и 87 годах остается моим главным воспоминанием тех лет. При этом Нашвиллские шоу вовсе не были единственными проектами, в которых я тогда участвовал. После того как я покинул Университет Айовы, я пошел на курсы актерского мастерства в Чикаго, а также проходил пробы для рекламы и других небольших подработок, позволяющих мне скоротать время между моими летними выступлениями в парке аттракционов.
Замечу, что почти до конца 90-х годов я регулярно получал выплаты за один из таких своих ранних контрактов. Это была, наверное, худшая реклама мороженого Баскин-Роббинс из всех, когда-либо существовавших. Процесс ее съемки, которую предполагали закончить за одно утро, затянулся на целый день, т.к. я жутко переигрывал и выглядел так, словно испытываю оргазм, а не наслаждаюсь мороженым. Я знаю, что однажды наступит час, когда эти рекламные потуги окажутся у всех на виду. И когда этот момент придет, я вас очень прошу, помните, что тогда я был совсем молод, и будьте ко мне снисходительны.
Участвуя в постановках в парке Оприленд, я познакомился со своей близкой подругой Мерелин Рисинг. Мы с нею мгновенно запали друг на друга. Начнем с того, что в ковбойских джинсах она выглядела почти так же миленько, как и я. Мерелин была миниатюрной и жизнерадостной, с сильным голосом и морем обаяния и энергии. Мы разделяли общую страсть к исполнительскому искусству и одинаковое эпатажное чувство юмора. Как-то раз, мы провели всю дорогу до Иллинойса с самыми настоящими австралийскими попугаями на плечах 3., а на лицах у нас были резиновые маски, изображающие физиономии стариков. Какой-то дальнобойщик следовал за нами на протяжении нескольких миль, пытаясь разгадать, являемся ли мы чокнутыми или попросту, э…, дебилами. В другой раз, когда мои отец и мама улетали из Международного Аэропорта города Сан-Диего, мы с Мерелин поднялись на одну из смотровых площадок (дело происходило до 11 сентября) и приспустили наши джинсы в их честь. Как потом вспоминали мои родители, все пассажиры невероятно обрадовались и зааплодировали, когда пилот при этом объявил, что «кому-то воздаются королевские почести».
На второе лето в парке Оприленд нам с Мерелин дали роли в постановке под названием «Удивительный Запад». Многие из песен, которые мы там пели, были взяты из мюзикла «Оклахома!» И поверьте мне, после ежедневного длительно исполнения подобных композиций, становится очень легко понять, почему же «бедняга Джад умер».

3. Первоначально птицы принадлежали моей соседке Мидж. Больше о Мидж я расскажу в главе девять.

Летом за год до этого, закончив свое представление, я пересекал парк и отправлялся посмотреть на еще одного исполнителя, Майкла Клауэрса, танцующего в другом шоу. Он, вероятно, входил в число лучших танцовщиков парка Оприленд и обладал потрясающей улыбкой. Я считал его очень сексуальным, но долгое время никак не флиртовал с ним и не пытался сблизиться каким-либо еще способом. Я всего лишь приходил полюбоваться на его танец. Временами я случайно замечал его в гей клубе Нашвилла – месте, в котором многие из исполнителей Оприленда собирались, чтобы поглазеть на одного из наших костюмеров, показывающего свое собственное драг-шоу, неистовый номер «Горячий Джаз» из мюзикла «Виктор/Виктория». Само выступление было великолепным, но для его постановки парень выбрал худшее место в Нашвилле, в надежде избежать любых ассоциаций с Оприлендом. Что в действительности оказалось очаровательно ироничным, т.к., на мой взгляд, почти каждый работник парка Оприленд так или иначе был геем.
Жизнь в подобном гей сообществе фактически стала для меня своего рода освобождением. Хотя я никогда не ощущал себя по-настоящему «запертым в шкаф», здесь я впервые осознал себя в полной мере самим собой. Я уверен, что нахождение среди людей, которые - будучи геями или не геями - воспринимали и оценивали друг друга исходя из имеющихся талантов, а вовсе не по сексуальным предпочтениям, многое для меня изменило. Все же, должен заметить, что годы моей юности и полового созревания также никогда не были для меня тем временем, когда я всерьез старался бы скрыть свою сущность. Скорее, то был период, когда я взрослел, пытаясь понять и принять все части своей личности, включая мою сексуальность.
Как бы там ни было, когда несколько моих ближайших школьных друзей приехало в Нашвилл, чтобы навестить меня, я не стал скрывать своих новых знакомых по Оприленду или то, как изменилась моя жизнь. Насколько помню, тогда я рассуждал, что сейчас лично у меня все меняется к лучшему. А уже от самих одноклассников зависит - принимать или не принимать меня таким, как я есть. Сможем ли мы и дальше поддерживать отношения, или уже не сможем. И мы, если не считать несколько исключений, смогли!
Вообще, нашвиллские летние ночи хорошенько подстегнули мой барроумэновский ген вечеринок, и я, с небольшой помощью своих друзей, организовал несколько шикарных празднеств. Нам всем тогда было от восемнадцати до двадцати одного года, все мы оказались далеко от дома, и оставалось не так уж много вещей, которые мы не решались бы себе позволить. В один из таких вечеров я наконец-то набрался смелости и пригласил Майкла Клауэрса поплавать со мной в бассейне нашего жилого комплекса.
На тот момент я был чуточку пьян, впрочем, как и он тоже. В тиши нашвиллской ночи звезды мерцали на небе словно золотые монетки. Я не спускал с них глаз и чувствовал, как Майкл медленно скользил в мою сторону, пересекая бассейн. По водной глади пошли легкие волны, когда он прильнул ко мне и завел свою руку мне за голову. А затем это произошло: мой первый гей поцелуй. И даже до сих пор он остается одним из самых романтичных поцелуев в моей жизни. Насколько я знаю, сейчас получатель этих неспешных чувственных объятий и поцелуев работает хореографом в центре развлечений «Радио Сити Мьюзик Холл» в Нью-Йорке, но в 1986 году он всецело находился в моих руках в плавательном бассейне штата Теннесси. Мне вовсе не потребовалось много усилий, чтобы заманить его в бассейн, а наш поцелуй привел к…. Но, позвольте мне здесь просто умолкнуть, сказав только: «Ах, эти летние ночи…».
Грустная часть моей истории заключается в том, что хотя мы оба совершенно не смущались нашей ориентации, но страх перед угрозой ВИЧ и СПИД в конце восьмидесятых годов был довольно силен. Поэтому мы оказались слишком напуганы всем этим, чтобы отважиться, если можно так выразиться, на полноценный половой акт. Однако, мы чудесно провели время, а наша ночь в бассейне стала первой из множества романтических встреч под звездами. Это был мой первый летний роман, и, конечно же, он до сих пор занимает особое место в моих воспоминаниях.

Кстати говоря, именно в Оприленде я очень многое узнал и попробовал впервые. Например, впервые получил настоящую оплату за участие в мюзикле. Я выступал в четырех шоу за день, полностью отрабатывая утренний или вечерний показ. Это была достаточно тяжелая работа, но я наслаждался каждой ее минутой. Мне платили за то, что я пел и танцевал на сцене, одетый в наряд, по сравнению с которым даже моя безумная экипировка тамбурмажора в средней школе выглядела бы уныло.
За время представлений в Оприленде я научился, как быть частью творческого коллектива; научился, как поддерживать звучание своего голоса на должном уровне, несмотря на сильный ветер, и не надрывать при этом свои голосовые связки. Я научился, как вовсю отплясывать при сорокоградусной жаре, но никак не показывать публике насколько ты запарился. В постановке «Удивительный Запад» я играл роль Маршала Диллона, персонажа из популярного американского телесериала пятидесятых годов. После каждого выступления весь актерский состав должен был возвращаться на сцену, чтобы пообщаться со зрителями, пока те постепенно покидали наш амфитеатр. Но когда ты уже буквально купаешься в собственном поту, а пятьсот или больше человек непрерывно снуют возле тебя, трясут твою руку, задают вопросы и зовут сфотографироваться – то тогда ты, несомненно, быстро постигаешь науку о том, как правильно взаимодействовать с аудиторией, проявлять внимание и должным образом ценить отзывы зрителей. Тем не менее, даже сейчас я уверен, что самым важным уроком, из всех полученных мною в Оприленде, стал урок о том, как изящно покинуть сцену, если из твоих белых полиэстровых брюк вниз стекает дерьмо. 4.

4. А теперь оставайтесь со мной! Сейчас я все кратенько объясню.

Вы вероятно уже наслышаны из других источников, что иногда я люблю немного пошалить. Да, я люблю, но было всего лишь один или два случая 5., когда эти шуточки прилюдно поставили бы моих друзей и семью в неловкое положение. Как-то раз, когда Бев и я находились в 2002 году в Нью-Йорке на премьере моего эстрадного выступления в театральной студии Arci's Place, мне вдруг понадобилось немного расслабляющего шопинга. Поэтому мы направились прямиком на Пятую Авеню в магазин Луи Виттона. Я хотел присмотреть собачий ошейник для Пенни, моего горячо любимого золотистого кокер спаниеля, которая, к сожалению, покинула нас в 2007 году в возрасте семнадцати лет. При этом я был одет в свой повседневный наряд: элегантно потрепанные джинсы, рубашку поло и кроссовки. Не меньше десяти минут ни один из продавцов-консультатнов этого бутика вообще не обращал на нас внимание. До тех пор, пока я не извлек свой бумажник от Луи Виттона. Тогда, внезапно, сразу трое из них материализовались вокруг нас.
- Могу ли я помочь вам, сэр?
- Я ищу собачий ошейник.
- Какого размера?
- Чтобы оказался впору ей, - ответил я, указывая на Бев. (Ну, по крайней мере, я ведь не попросил еще и поводок).

5. Я никогда не был силен в математике.

Таким образом, учитывая собственную склонность к шуточкам, я всегда готов к тому, что и сам окажусь объектом розыгрыша. Однажды, когда в 2004 году я записывал свой третий сольный альбом «John Barrowman Swings Cole Porter», мы с Бев приехали на студию, чтобы в самый первый раз прослушать несколько песен, сразу после того, как они были полностью смикшированы. Звукорежиссер настроил свой пульт, грянул оркестр, раздалась чудесная музыка, а затем комнату заполнил мой голос. Я не мог в это поверить! Я звучал охренеть как отвратительно. Моя тональность была чересчур высокой и, кроме того, я шепелявил. Я походил на мультяшную свинку Пинки, которой при этом еще хорошенько врезали по горлу. Все это потрясло меня до глубины души.
- О, мой Бог! Бев, неужели я действительно так звучу?
Но она оказалась слишком ошеломленной, чтобы ответить, чем расстроила меня еще больше. С той поры, как Бев впервые аккомпанировала мне на школьном конкурсе вокала - когда мне вдруг захотелось исполнить арию Далилы «Мое сердце в твоем сладком голосе» из оперы Камиля Сен-Санса «Самсон и Далила», (а Бев позволила мне это сделать) - так вот, с тех пор она была моей главной опорой. Она прошла долгий путь от утешения меня за кулисами во время этого рокового школьного концерта, до аккомпанирования мне на пианино для всех моих соло номеров. Она также помогала мне с подборкой песен и необходимых рабочих материалов для моих эстрадных выступлений.
Поэтому молчание Бев говорило красноречивей любых ее слов. Меж тем продюсер оборвал запись, а студия постепенно начала наполнятся сначала хихиканьем, а потом самым настоящим гоготом, который издавали музыканты. Как вскоре выяснилось, они специально, ради шутки, изменили звучание моего голоса во время микширования. Грязные ублюдки!

Все это я рассказал вам для того, чтобы объяснить, что я могу также легко воспринимать розыгрыши, как и придумывать их сам. Однако, шуточка с «полиэстровыми штанами», которую провернул со мной один из исполнителей в Оприленде, даже отдаленно не была похожа на добродушную. Фактически, я всегда подозревал, что это так называемое «веселье» в действительности было ничем иным, как предумышленным вредительством. Тот актер, которому я его приписываю, постоянно оставался позади меня при распределении ведущих номеров в постановках. Поэтому я уверен, он понадеялся на то, что если сумеет вывести меня из строя на несколько дней - то тогда сумеет и получить всеобщее признание, которое, как он полагал, он давно заслуживает. Таким образом, в тот жаркий летний день, прежде чем я отправился на сцену, он подсыпал мне в воду «ЭксЛакс», сильнейшее слабительное средство. Поскольку тропический нашвиллский климат вынуждал меня постоянно восполнять потерю жидкости в организме, то - до того, как подошло время для моего финального выхода - я успел не менее трех раз основательно приложиться к этой воде.
Вообще, все те, кто за эти годы работал со мной, прекрасно знают, что я всегда следую совету Роберта Бернса: «Где бы ты ни оказался, позволь своему духу быть свободным». Поэтому, для меня вполне естественно освободить немного моего «духа» во время выступления, если такая потребность вдруг появляется. К сожалению, когда эта самая потребность неожиданно проявилась в то утро, она пришла не в виде быстрого и незаметного «гудочка», а как безудержно гремящий во всю мощь «рев трубы». Что делало сложившуюся ситуацию еще хуже – хотя, конечно, если что-то может быть хуже, чем диарея, наполняющая ваше исподнее – так это то, что я совсем не носил нижнего белья. Я был одет в белые, облегающие брюки и согласно сценарию вынужден был выполнить три высоких взмаха ногой подряд, благодаря которым, я запустил брызги жидкого дерьма прямиком в пожилую супружескую пару, сидевшую в первом ряду.
Милостью Божьей, как для меня, так и для них, затем я сумел подтолкнуть одного из других исполнителей на свое центральное место в ряду танцоров и, наконец-то, смог совершить бегство за кулисы.
Теперь же иногда я задаю себе вопрос, сколько же времени заняло у парочки из первого ряда, чтобы заметить вонь по дороге домой? Вы ведь помните, как я говорил вам в предыдущей главе, что в какой-то момент дорожного путешествия всегда и у всех обязательно появляется Запах.

Еще одной вещью, которую я в те годы совершил впервые, стал мой отказ от участия в шоу Диснея. Это произошло в 1986 году, в первое лето моих выступлений в Оприленде. Незадолго до этого, Бев, вместе со своим мужем Джимом и двумя детьми - Дженифер и Майклом, навестили меня в Нашвилле. Пока они гостили в городе, Бев неоднократно приходила посмотреть постановки с моим участием. После одного из таких представлений она утащила меня в сторонку.
-Джон, закругляйся со своими идиотскими выходками, которые ты вытворяешь, когда покидаешь сцену.
Она имела в виду мою склонность периодически приспускать свои штаны или задирать юбку у танцовщиц, обычно у Мерелин (обязательно с ее полного согласия), в тот момент, когда мы уходили за кулисы.
-Подумай, что получится, если кто-нибудь вдруг придет специально, чтобы посмотреть на тебя, – продолжала она, – они ведь могут все заметить и вовсе не будут этим впечатлены.
- Бев, да мы постоянно такое делаем.
Но она так и не прониклась этой идеей.
Кстати говоря, моя торчвудская семья может засвидетельствовать то, что и по сей день я бываю иногда неравнодушен к «полной луне», освещающей путь. В основном такое случается, если над нашей съемочной площадкой вдруг сгущаются тучи, а настрой команды становится немного сумрачным. Хотя временами я проделываю все это и просто так. Однажды, когда Кэрол и ее муж Кевин навещали меня в Лондоне, где я играл роль Рауля в мюзикле «Призрак Оперы» в «Театре Ее Величества», они немного заблудились. Тогда Кэрол позвонила мне из телефонной будки на углу Риджент-Стрит.
-Я думаю, мы уже близко, - сказала она.
- Двигайтесь дальше до улицы Чарльза Второго, а затем поверните налево, - ответил я, - сразу как повернете, вы заметите опознавательный знак.
Когда же Кэрол и Кевин выехали из-за угла – они сразу увидели мою голую задницу, торчащую из окна гримерной на верхнем этаже. Это был мой собственный сияющий маяк в ночи, освещающий путь утомленным странникам.
Следует сказать, что я вовсе не стесняюсь демонстрировать свои тылы и на экране. В конце 80-х годов я впервые снимался в кино, это был фильм Брайана Де Пальмы «Неприкасаемые». Я появился в кадре всего на несколько секунд (как даже не упоминаемый в титрах участник массовки), в той сцене, когда Шон Коннери вербует Энди Гарсиа в полицейскую академию. Меня показали со спины, одетым в плотно облегающие серые спортивные штаны и с руками, заведенными за спину. Именно это и был мой «задний план».

Что же до совета Бев, который она дала мне тем летним вечером в Оприленде, он, как и все ее советы, конечно же, попал в самую точку. Есть время и место, чтобы сиять вашей задницей, и как оказалось, есть время и место, когда очевидным становится абсолютно обратное. Это и произошло со мной буквально через день.
Я только успел сойти со сцены, причем не покусившись ни на чьи штаны, включая свои собственные, как был остановлен человеком, который представился главой кастингового отдела компании Дисней. Он прибыл в Оприленд специально для того, чтобы увидеть меня и предложить мне на следующее лето выступать в парке «Диснейворлд» в Орландо (штат Флорида). Он объяснил, что это будет шоу, которое они разработают исключительно с учетом моих исполнительских талантов.
Я достаточно долго всерьез обдумывал это предложение, даже несмотря на то, что уже подписал контракт на возвращение в Оприленд будущим летом. Я обсудил все со своими родителями и знал, что если все-таки соглашусь отправиться в парк Диснея, то мой отец сможет найти для меня способ разорвать имеющийся договор с Оприлендом. Тем не менее, в итоге я выбрал соблюдение своих обязательств и остался в Нашвилле. Почему? Возможно, ответ уже вполне оголен, хм, очевиден. Я всегда следую своей собственной мелодии и танцую в своем собственном ритме. Кроме того - хотя лояльность, несомненно, сыграла определенную роль - моей главной причиной стала уверенность в том, что существует множество вещей, которым Оприленд еще не успел меня научить.
Когда я перезвонил, чтобы сообщить о своем решении, я услышал весьма неожиданные слова.
- Джон, - ответил мне тот самый глава кастингового отдела, - те исполнители, которые отвергают наше предложение, обычно оказываются теми, чье имя мы позже видим на всех афишах. Так что желаю тебе удачи.
Я уверен, что сказать подобное было очень великодушно и бескорыстно с его стороны, и я, в свою очередь, всегда стараюсь следовать его примеру. В аналогичных ситуациях - будь то рекомендации другим, или оценка своих ролей - я помню насколько важно, чтобы кто-то поддержал ваш, с трудом сделанный, выбор. Но у меня действительно нет и минутки свободного времени для тех, кто притворно сидит с кислой миной или пытается погасить чужую звезду, если она сияет ярче их
собственной.

Честно говоря, мир может быть достаточно темным местом. Поэтому - осветите его сами!

Дополнения к главе 7

@темы: J.Barrowman, Anything Goes

---

[NLindermann]

Дорогие сообщники, подскажите пожалуйста. Я посмотрела Торчвуд 3 сезона, теперь хочу посмотреть Доктора. Скажите, этот Доктор делится по сезонам, или по Докторам, там Десятый, еще какой. И если смотреть Доктора, то как начинать? Насколько мне известно, сериал начал выходить очень давно. В каких сезонах какого Доктора есть Джек и Йанто? Заранее спасибо.

@темы: вопросы

---

[laisy]

001	002	003

еще тут

@темы: fanart, J.Barrowman

---

[alunakanula]

Название: Это прощание
Автор: Pet-5
Фандом: Торчвуд
Рейтинг: PG-13/PG-15
Персонажи: Джек, Янто, упоминания Гвен
Пэйринг: Джек/Янто
Саммари: Пять неотосланных писем.
Предупреждение: Ангст, смерть персонажа
Отказ: Это фанфикшн. Персонажи принадлежат БиБиСи, а не мне.
Бэта: Saiyan_Bride


Название оригинала: This Ain’t A Love Letter This Is Goodbye
Сайт оригинала: http://pet-5.livejournal.com/17802.html#cutid1
Переведено на сайте: http://www.iwtb.ru


Переводчик: Alunakanula
Вычитка: Glückskind

скачать фанфик "Это прощание"

Первое письмо

Дорогой Джек,
Когда я был ребенком, мои родители отвели меня к терапевту. Он рассказал мне множество всего, что мне показалось полной чушью. Но одним из его предложений было записывать то, что я думаю или чувствую, поэтому я веду дневник.
Еще он предложил мне — писать письма. Так что, именно это я сейчас и делаю. Я пишу тебе письмо, которое я никогда не пошлю, и которое ты никогда не прочтешь, пишу, просто чтобы справиться с этим и снова обрести возможность чувствовать.

Я тебя ненавижу.

Я ненавижу тебя за то, что ты можешь просто встать и уйти, не попрощавшись, после того как, так меня поцеловал. И я злюсь, потому что все не нахожу себе места и не могут собраться, потому что ты ушел, и это не прекратится, пока ты не вернешься, или будет уже слишком поздно. Я ненавижу тебя за то, что ты заставил меня пообещать, что я не расскажу никому про Гладкий Остров (Flat Holm), и оставил меня справляться с этим в одиночестве. Я ненавижу тебя за то, что я стал зависимым от тебя, даже не заметив этого. Я ненавижу тебя, потому что ты заставил меня поверить, что у нас было нечто большее, чем мимолетная связь.

И я скучаю по тебе.

Я скучаю по тому, как ты общаешься с Майфенви, когда думаешь, что никого нет. Я не скучаю по тому, как ты пытаешься помочь мне: убрать документы и папки. Ты никогда не мог все расставить по алфавиту. Я скучаю по тому, как ты притворяешься, что спишь, лежа рядом со мной. Я даже скучаю по твоим сумасбродным историям. Я скучаю по твоему запаху. И больше всего я скучаю по тому, как ты обнимаешь меня.

Иногда мне хочется просто проглотить таблетку и стереть все мои чувства и мои воспоминания о тебе. Но я не такой как ты, Джек: я не настолько эгоистичен, чтобы сбежать от ответственности, несмотря на то, что я хотел бы быть таковым.

Неважно, что я ненавижу тебя и не желаю, чтобы ты не уходил. Я хочу, чтобы ты вернулся домой.

С любовью,
Янто.

Второе письмо

Джек,
Я даже не знаю, зачем я вообще опять пишу тебе. Ты все равно никогда это не прочитаешь. Даже если и прочитал бы, все равно это ничего не изменит.

Мне до тошноты надоело быть на втором месте. Нет, я даже не на втором, ведь так? Я, скорее, четвертый или пятый в твоем списке приоритетов, и то — если мне повезет. Сомневаюсь, что когда-нибудь попаду выше, скорее всего, буду только опускаться все ниже и ниже, пока вообще ни выпаду из списка. И хочешь знать самое смешное, Джек? Я даже не буду знать, что меня там уже нет, пока не станет слишком поздно.

Что есть у нее, чего нет у меня? Что ты видишь в ней такого, что заставляет тебя относиться ко мне, как к мусору, в то время, как ей ты прощаешь все? Должно же быть что-то такое, но я не вижу. Просто не могу. Ты смотришь на нее и касаешься ее, как будто она — твоя единственная, и кроме того, у тебя еще хватает времени флиртовать со всем, что шевелится, и приходить ко мне, когда тебе вздумается.

Разве это слишком — просить, чтобы ты действовал, как любящий человек? Хоть немного? Я просто хочу, чтобы у меня была иллюзия, что меня любят, и что я не трачу время впустую, не трачу жизнь впустую, влюбившись в тебя.

Янто.

Третье письмо

Дорогой Джек,
Ты на самом деле слышал меня, Джек? Ты слышал все, что я сказал, или только ту фразу? Я не смею спросить твоего мнения. Просто я думаю, что у меня не хватит сил выдержать этот разговор, я не очень-то хорош в разговорах. Но, как ты видишь, мне очень хорошо удается выкладывать на бумаге мои мысли и чувства к тебе, особенно, когда я знаю, что ты их никогда не прочитаешь.

Я не знаю, правда, зачем я пишу тебе письма, когда я мог спокойно записать это все в дневник. Возможно, это потому, что так я чувствую, что говорю с кем-то, а не просто с листом бумаги.

Насчет того, что ты сказал там, наверху. Ты и вправду так думаешь? Я так хочу в это верить, что я почти... мне почти все равно, правда это или нет, потому что... я хочу быть для тебя чем-то большим, чем просто точка на линии времени, Джек.

Но есть еще это назойливое сомнение, маячащее в моем сознании, и оно заставляет меня удивляться: почему же я не сдаюсь? Я не могу даже начать представлять все те места, в которых ты побывал, жизни, которые ты проживал, людей, которых ты любил.

Может быть, когда ты состаришься, ты будешь помнить обо мне. О зеленом юнце, который хорошо выглядел в костюме, или готовил по-настоящему хороший кофе, или еще что-то обо мне. И знаешь что? Я был бы рад этому. Потому что это — было бы даже больше, чем то, на что я надеялся.

С любовью,
Янто.

Четвертое письмо

Джек,
Я люблю тебя.
Я бы хотел найти силы, чтобы сказать тебе это. Еще больше я бы хотел не бояться, что ты не скажешь мне того же в ответ, или посмеешься над моим признанием. Я почему-то думал, что у меня будет еще время сказать тебе об этом. Но оно сочится сквозь пальцы быстрее, чем я могу его удержать.

Я не знаю, чем это закончится, и закончится ли вообще, но, может быть, мне никогда не представится шанс снова написать тебе. Я всегда думал, что умру более молодым, чем я есть сейчас, и что я буду один, потому что ты снова сбежишь. Но я рад, что я ошибся, и, хотя бы в этот раз, не знал всего наперед.

Я хочу, чтобы ты знал, что я ни на минуту не жалею ни о чем, что было у нас. Возможно, мое время с тобой было не из легких, но оно было прекрасно. Так что, спасибо, что показал мне так много.

Я люблю тебя, и прощай,

Янто.

Пятое письмо

Дорогой Янто,
Уже очень давно никто не писал мне любовных писем. И еще дольше, эти письма не были даже наполовину такими страстными, как твои. Я хотел бы, чтобы ты их все-таки отправил, а не, чтобы я случайно наткнулся на них. Я бы сказал тебе тогда, как сильно ты ошибался, и что тебе не о чем беспокоиться. Но сейчас уже слишком поздно, потому что ты ушел навсегда. Но я должен как-то сказать тебе, и не могу придумать иного способа, чем тот, который использовал ты.

Я люблю тебя.

Я никогда не мог найти сил сказать тебе об этом, но это не значит, что я не испытывал к тебе чувств. Я так старался показать тебе свои чувства, и думал, что ты понял то, что я хотел тебе сказать. Но теперь я вижу, что мне нужно было приложить больше старания и произнести эти слова, а не просто показывать свою любовь.

Мне жаль, что я оставил тебя и всех остальных без предупреждения, и еще больше жаль, что я заставил тебя пройти через все это, Янто, но я должен был узнать, что со мной не так, и был только один человек, который мог мне помочь. Но оно того не стоило. Не такой ценой, я хотел этого.

Я не должен был позволить тебе думать, что ты борешься за мое внимание или, что ты был в каком-то списке, потому что это даже не было похоже на правду.

Ты никогда не был бы просто точкой на линии времени для меня, Янто. Ты был намного большим, и я хотел сказать тебе это, но я знал, что ты не захочешь об этом говорить. Мне нужно было настоять.

Любого времени было бы недостаточно для нас с тобой, даже если бы мы провели вместе тысячу лет. Я терял людей и раньше, и всегда после этого оставалась пустота, но ты стал настолько огромной частью моей жизни, что теперь, когда тебя нет, я потерян. И я не знаю, что мне сделать, чтобы пройти через это.

Я люблю тебя, и никогда тебя не забуду, Янто Джонс.

Джек.

@темы: fanfiction

---

[alunakanula]

Название: Пять человек, с которыми не спал Джек Харкнесс (И пять раз, когда он должен был сказать об этом Янто)
Автор: RandomFandom93
Перевод: Alunakanula
Фандом: Торчвуд
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Джек/Янто
Саммари: название говорит само за себя.

Скачать фанфик "Пять человек, с которыми не спал Джек Харкнесс..."

Первый раз был практически случайностью -- спор, возникший из небольшого (по мнению Джека) безобидного флирта.
Все утро настроение в Хабе было невыносимо напряженным, хотя и казалось, что никто не в курсе причин происходящего. Остальная команда, оставив их наедине друг с другом и с флиртом, улизнула под благовидными предлогами: охота на долгоносиков, возможный инопланетный артефакт на аукционе, необходимость помыть кота.
Возле дивана над комнатой для вскрытий Янто разбирал кучи папок, лежащих вперемешку с пустыми коробками от пиццы среди пустых кружек из-под кофе, и Джек, наконец, решил рубануть с плеча:
-- Ладно, Янто. Ты сегодня весь день какой-то странный. Что происходит?
-- Ничего, сэр, - Янто безуспешно попытался увернуться от умелого нахрапа Джека. -- Если вы меня пропустите, я разложу...
-- К черту этот бред. Что случилось?
Прижимая стопку папок к груди, Янто впервые посмотрел Джеку прямо в глаза.
-- Я понимаю, что со мной тебе всего лишь удобно трахаться, но я бы счел за элементарное приличие с твоей стороны, если бы ты не кидал мне этот факт в лицо. Я знаю, что ты будешь спать со всем, что проявит к тебе интерес.
Джек уставился на него неверящим взглядом.
-- Так вот в чём все дело?
Янто вдруг показательно молча заинтересовался пустыми кофейными чашками. Джек сделал шаг назад, чтобы пропустить его, но, не дав ему сделать и полдюжины шагов, окликнул Янто.
-- Хочешь я тебе расскажу, как всё было? -- Янто остановился и медленно повернулся.
-- Несколько лет назад, сразу после того, как я взял на себя управление Торчвудом Три, ко мне в сотрудники поступил один молодой парень по имени Ричард. Юнец еще, но показывал хороший потенциал, так что я его принял.
-- По правде говоря, у меня нет никакого желания слушать рассказы о моих предшественниках. Спасибо, -- сухо ответил Янто и снова отвернулся, чтобы уйти.
Но голос Джека последовал за ним, становясь выше.
-- Да? А я думаю, что есть. Видишь ли, Ричард был хорошим парнем. Умный, милый, симпатичный, страдал по мне несколько месяцев... но я ничего не делал. А ты знаешь, почему?
Что-то оборвалось внутри Янто.
-- Нет, Джек, не знаю. Не имею понятия, -- прокричал он, резко обернувшись лицом к нему. -- Я не понимаю большинства из того, что ты делаешь. Так почему же ты мне не говоришь? Почему?
-- Потому что я знал, что связываться с членом команды -- далеко не лучшая идея!
Встречный крик Джека эхом прогремел в пустом Хабе, улетая все выше и выше, пока не исчез в высоте, оставляя вместо себя густую тишину.
Джек опустился на диван, скинув коробку из-под пиццы и журнал на пол, и поморщился от режуще-громкого звука их падения, прозвучавшего в полной тишине.
-- Он убил себя через семь месяцев.
Не говоря ни слова, Янто разжал мертвую хватку на папках, которые держал у груди все это время, аккуратно опустил их на пол и, тихо сев рядом с Джеком, взял его руку и положил себе на плечи.
Они еще долго сидели в полной тишине.

*********************

Второй раз произошел сразу после того, как впервые появился Джон Харт.
Все разбежались: Гвен -- домой, провести вечер с Рисом, Оуэн -- по барам, Тош следом за всеми, настаивая на том, что она не собирается провести все свое время на работе, а Джек оказался в квартире Янто, для которой он был великоват.
Отперев дверь, Янто отошел в сторону, в пиджаке и в галстуке как положено, пропуская Джека вперед.
-- Можно чашечку кофе? -- сияя, спросил Джек. – Сто лет кофе не пил.
Янто скрестил руки на груди.
-- Только если ты будешь говорить, пока я его приготовлю.
-- Согласен, -- улыбнулся Джек, следуя за ним в чистенькую кухню.
Пока Янто кипятил воду и молол кофе, Джек поддерживал его бодрым рассказом.
-- Ну так вот, Джон и я оказались в ловушке под трехтонным валуном, который раздавит нас меньше, чем через минуту. Вся жизнь проносится перед глазами, и о чем он думает? О том, что мы не попадаем на свидание с этими восьмеряшками, которых мы подцепили на...
-- Ты знаешь, что я не это имел в виду, -- перебил его Янто.
Джек улыбнулся и опустил взгляд.
-- Я знаю.
-- Ты собираешься мне рассказать, где ты был?
Пакет перуанского кофе спас Джека от ответа, выскользнув из рук Янто и рассыпавшись по всему полу.
Моментально отвлекшись, он наклонился, чтобы спасти ценные зерна. Удивленно приподняв брови, Джек опустился на колени, чтобы помочь.
-- Когда ты спал последний раз?
-- Давно, -- уклончиво ответил Янто, пытаясь достать горсть зерен из-под холодильника.
-- Янто? -- Джек схватил его за локоть, заставляя посмотреть себе прямо в глаза. -- Когда?
-- Я забыл.
Несколько минут спустя Джек тащил протестующего валлийца в постель, предварительно стащив с него костюм и беспорядочно бросив одежду на стул.
-- Дай же мне хотя бы костюм повесить. Он помнется.
-- Ты будешь спать как минимум восемь часов, и начнешь как можно скорее. Я повешу костюм.
Недовольный этим распределением, но поняв, что это лучшее, на что он может рассчитывать, Янто устало наблюдал за тем, как Джек пытался понять, куда же полагается повесить эту бледно-розовую рубашку среди всего многоцветия предметов одежды.
-- Ты обещал рассказывать.
Джек засмеялся.
-- Что? Хочешь сказку на ночь?
-- Ты можешь рассказать мне, где ты был, или какую-нибудь другую историю. Выбирай сам, -- упрямился Янто, приподнявшись на локтях и настойчиво глядя на Джека.
Джек вздохнул, закрыл шкаф и присел на кровать. Янто моментально подтянул его к себе и устроился у него на груди, подтянув одеяло и прикрыв им плечи.
-- Только так я могу тебя заставить уснуть, да?
-- Мхм, -- промурчал Янто в ответ, практически моментально расслабляясь от сочетания пальцев Джека в собственных волосах и осознания того, что он выиграл спор.
-- Хорошо. Как насчет рассказа о том, как я познакомился с Лордом Байроном?
Разинуть рот от удивления не было сил, поэтому Янто лишь лениво открыл один глаз.
-- Ты шутишь.
-- Слово скаута.
-- Ты никогда не был скаутом, -- усмехнулся Янто.
Джек попытался выглядеть оскорбленным.
-- Был!
-- Что? Космические скауты?
-- Ладно, до Космических так и не добрался. Ну так ты слушаешь историю или нет?
Поворачиваясь на бок и устраиваясь поудобнее, Янто махнул рукой в утвердительном жесте. Джек ухмыльнулся и сделал задумчивое лицо.
-- Вообще-то, особо рассказывать нечего. Я провел лето с Джорджем и Мэри...
-- В смысле, Шелли?
-- Да, в смысле, Шелли. Было весело, для Викторианской эпохи. Мы катались на лодках, играли в карты... Я выиграл пару этих состязаний «кто расскажет самую страшную страшилку».
Янто хмыкнул, его голос становился более мягким под воздействием надвигающегося сна.
-- Я думаю! Твои истории и сейчас ужасающи! Ну так Байрон сочинил Дон Жуана на основе твоих рассказов?
Теперь пришла очередь Джека хмыкнуть.
-- Сомневаюсь. Сказать по правде, он был слегка сумасшедшим. Напомнил мне о Джоне. Нет, я держался на расстоянии, но поверь мне, он пытался... не слишком навязчиво, конечно. Постоянно «случайно засыпал» у меня в постели.
Тихое посапывание вернуло Джека в настоящее. Улыбнувшись, он прислонился спиной к изголовью кровати и закрыл глаза.

*****************

К третьему разу это практически превратилось в традицию. Джек переступал эту тончайшую линию, расцветал в извиняющейся улыбке, обнимал Янто и рассказывал ему историю.

-- Ну, значит, так... Я был в Вашингтоне, округ Колумбия, в начале сороковых годов, и я попал на великолепный ужин, ожидая этого контакта. Мероприятие затянулось, и одна официантка и я начали слегка флиртовать.
Янто издал звук, подозрительно похожий на похрапывание.
-- То есть, ты начал...
-- Так, кто здесь рассказывает историю?
Джек мог поклясться, что Янто открыл рот, чтобы запротестовать, но замолчал.
-- Симпатичная девушка, милая улыбка, темные волосы, собранные в узел по моде тех лет. В общем, ей не могло быть больше семнадцати.
-- Приятно осознавать, что у тебя есть хоть какие-то стандарты.
-- Цыц. В общем, она хотела быть моделью, и я сказал ей, что, возможно, смогу помочь.
-- Нет, ты этого не говорил! Это самая худшая, нет, самая низкая идея... -- с жаром произнес Янто, Джек засмеялся.
-- Я клянусь, я поступил благородно. Я дал ей триста процентов чаевых и позвонил кое-куда. На следующий день она получила работу -- фотосессия для журнала. Милая Норма Джин. А потом она попала в кино.
-- Норма Джин? Норма Джин Бейкер? Мерилин Монро. Мэрилин. Монро. Ты помог начать карьеру Мэрилин Монро.
-- Понимаешь, я не очень-то жалую псевдонимы. Но мне кажется, «Норма Джин» вызывает ассоциации с пухленькой девушкой в переднике с рюшами, разносящей кофе. Это не совсем то, за что ее помнят.
-- А что ты делал в Америке?
Джек поджал губы и вздохнул.
-- Это еще одна длинная история. Мне нужно было убраться из Британии из-за Блитц.
Почувствовав деликатную тему, Янто отступил, и на минуту они окунулись в уютную тишину.
-- Ты знаешь, это я посоветовал ей стать блондинкой.
-- Ну конечно же.

********************

Четвертый раз случился после киновечера в сочетании с текилой, устроенного Гвен для всей команды. Все были расслаблены и веселились.
-- Ты и правда считаешь, что Пирс Броснан был лучшим Бондом, чем Далтон? Правда, Тош?
-- Да, Оуэн, я так считаю, -- дерзко ответила Тош. -- И более сексуальным.
-- И закончим на этом! -- Гвен сделала примирительный знак рукой и повернулась к Джеку.
-- А что ты думаешь, Джек?
-- О Боже, -- Янто закатил глаза. -- Теперь он нам расскажет, что он трахался со всеми актерами, которые играли Бонда, и со всеми девушками Бонда.
-- Нет, не со всеми, но у меня был перепих с «Мисс Таней Романовой» тогда, в шестидесятых, -- Джек озорно пошевелил бровями. -- И можешь продолжать! Я знаю, что ты запал на Шона Коннери!
С каменным выражением на лице Янто жестом указал на комнату.
-- Иди давай, ты знаешь условия.
-- Охохо! Есть еще и условия? -- оживилась Гвен. -- И что же ты должен сделать, чтобы потом выйти из каморки?
-- Кажется, я не хочу этого знать, -- застонал Оуэн, откидываясь на кресло, с которого он сполз около часа назад.
Джек хитро усмехнулся.
-- Ничего особенного. Я должен рассказать ему случай, когда я опозорился. Так что выйти легко.
-- Было бы, если бы не твое эго и не ужасная репутация, которую нужно поддерживать, -- твердо произнес Янто.
Пока все остальные хохотали в полный голос и тянулись за очередным шотом текилы, Джек жестом изобразил стрелу в грудь и не смог удержаться от улыбки.
-- Ладно, если ты решил сообщить об этом официально, то тогда иди, садись здесь, -- Джек похлопал себя по коленкам.
Закатив глаза, Янто прополз несколько ярдов до места назначения и позволил Джеку обнять себя под свист и смех остальной команды.
-- О, это будет стоящий рассказ, -- ухмыльнулся Оуэн, и все остальные уселись в ожидании истории в стиле Торчвуда.
-- О да, -- Джек улыбнулся в ответ. -- Я припас одну очень хорошую историю. Через некоторое время после «Мисс Романовой», я стал встречаться с девушкой, немного стыдливой, одержимой сексом. Наверное, она мне нравилась, потому что была необычной.
-- Если это твоя «хорошая история», это фуфло, -- прервал Янто, все еще расслабляясь в объятиях Джека.
-- Терпение. Я еще не перешел к интересному. В общем, чтобы впечатлить ее, я отвез ее на концерт Битлз. И это начало работать... пока мы не встретили на концерте ее бывшего.
-- Она тебя отшила? -- Гвен не смогла сдержать своего веселья.
-- Даже и не пыталась. Она просто пошла за ним со стадиона. Больше я о ней не слышал.
-- Жестоко, -- произнесла Тош, чуть лучше преуспевшая в скрывании улыбки, чем Гвен.
-- Нет-нет, дальше становится интереснее. Я решил, что отомщу и покажу ей, что она сделала. У меня была эта гипнотическая бумага, и я пошел за кулисы с четким намерением соблазнить Битлз.
-- Ладно, -- простонал Оуэн, -- этого я точно не хочу знать.
Джек поднял руку.
-- Нет, понимаете, на хороших лжецов гипнотическая бумага не действует, и, вероятно, у Битлов работали самые лучшие, -- он засмеялся. -- Меня не подпускали и на сотню футов к группе! Меня вышвырнули на улицу, это было унизительно!
Вся команда впала в истерику.
-- И что ты потом сделал? -- спросила Тош, когда они снова обрели способность нормально дышать.
-- Поехал домой с полдюжиной фанаток и одним из вышибал, -- ответил Джек, снова вызвав громогласный приступ хохота.
Янто снова поднял на него глаза, полные утомленности, но и решимости.
-- Это просто сравнивает счет. Так что ты должен еще одну.
Улыбнувшись, Джек нежно поцеловал его в лоб, глядя, как его ресницы с трудом пытаются не закрыться.
-- Ладно, был я как-то в Германии...
На следующее утро никто из них не смог бы вам ответить, какой фильм они смотрели или что произошло, кроме одного человека, который не пил ничего, кроме воды, и который ходил вокруг с улыбкой, действующей на нервы похмельным товарищам.

********************

Пятый раз и вовсе не начинался со спора.
Был тихий, ленивый день, которые бывают раз в сто лет. День, когда разлом «спит», долгоносики ведут себя хорошо, а вся бумажная работа безупречно выполнена. Тош радостно ушла с головой в свои проекты, Гвен пошла на ланч со своим другом из полиции, Оуэн листал журнал на столе для вскрытий, а Джек позвал Янто вниз, чтобы тот помог ему срочно разобрать какие-то склады.
На сломанном диване, спрятанном между стеллажами, полными книг, свитков и табличек с инопланетными письменами, они лежали, обнявшись и укрывшись пальто Джека.
-- Джек?
-- Хм?
-- Расскажи мне о Докторе?
Он, в принципе, не ждал ответа, скорее увиливания или тишины, нарушенной другой историей или каким-то мелким спором. Но вместо этого Джек начал рассказывать.
-- А что говорить? Ты работал на Торчвуд Один, ты знаешь всё... хотя большинство той информации искажено...
-- Расскажи мне, какой он на самом деле. Не то, что написано в документах.
-- Это... сложно. Он меняется. Но он всегда неисправимо добрый, гениальный... абсолютно спятивший...
Янто слушал, как говорил Джек, с улыбкой на губах и взглядом вдаль, но он не мог сопоставить легенды о мудрости и силе и бесконечной добродетели с реальностью.
-- Что ты видел в нем?
Джек усмехнулся.
-- Ты пытаешься уловить какие-то тонкости, да?
-- Угу.
Он вздохнул и замолк на несколько минут, словно очень серьезно обдумывал вопрос, прежде чем ответить на него.
-- Я думаю, что я видел в нем то же, что и все остальные. Он несколько раз спасал мою жизнь, приструнял меня, делал меня лучше... как обычно, по-моему. Просто я был упрямее всех остальных.
Проглотив возникший в горле ком, Янто наконец задал вопрос, который мучил его больше всего.
-- Ты собираешься снова уйти?
-- Но я ведь здесь, не так ли?
Он знал, что это был не тот ответ, которого от него ждали, но на этот раз ему было все равно.

@темы: Jack Harkness, Owen Harper, Ianto Jones, Gwen Cooper, Toshiko Sato, fanfiction

---

[alunakanula]

Название: Оставайся на свету

Автор: space_monkey52
Фандом: Торчвуд
Размер: мини
Персонажи: Джек Харкнесс, Янто Джонс, Гвен (в эпизодах)
Жанр: Ужас, ангст
Содержание:
Почти все виды во Вселенной испытывают иррациональный страх темноты. Но
они ошибаются, потому что он не иррациональный. Это Вашта Нерада.
Спойлеры: нет
Правовая оговорка: Все игрушки принадлежат БиБиСи, я только играю.
Пейринг: Джек/Янто
Рейтинг:PG-13

Название на языке оригинала: Stay in the Light

Переводчик: Alunakanula
Вычитка: Москвичка

Скачать фанфик "Оставайся на свету"

Языки переплетались, а руки изо всех сил старались поскорее сорвать одежду, отчаянно желая контакта с плотью. Обычно перед тем как начать, они дожидались, пока все команда разойдется, но на этот раз желание весь день неумолимо росло, и Джек и Янто не могли больше сдерживаться. Валлиец работал в архиве, когда его сзади атаковал его Капитан, которого он узнал по феромонам, буквально сочившимся из него. Янто издал короткий смешок, оказавшись прижатым спиной к полке, которая угрожающе закачалась, но все же осталась на месте. Как только умелые руки пробрались в его брюки, смешок превратился в стон.
Джек целовал шею своего молодого любовника, нежно покусывая кожу в ложбинке между шеей и ключицей. Он неимоверно наслаждался звуками, которые издавал Янто под действием его манипуляций, и намеревался получить еще больше, но раздался звонок. Двое занятых друг другом попытались проигнорировать шум, но через пару минут Джек был вынужден ответить, а Янто осталось лишь разочарованно простонать.

-- Ты там, Джек? -- ясно послышался голос Гвен.
-- Я здесь, -- ответил Джек, извиняющимся взглядом посмотрев на Янто и проговорив одними губами «прости».
-- Я знаю, что рабочий день уже закончился, но Тош сообщила, что рядом с Парком Бьют наблюдается активность разлома. Оуэн сказал, что слишком занят результатами вскрытия и не может помочь, -- ее тон был искренне оправдывающимся, и Джек вспомнил, что она собиралась хоть раз успеть домой вовремя, чтобы поужинать с Рисом.

Проведя ладонью по лицу, Джек вздохнул.
-- Я сейчас приду. Подготовь машину, и встретимся там.
Отключившись от связи, он еще раз поцеловал Янто.
-- Мы закончим, как только я вернусь. Имей ввиду.
Игриво подмигнув, Капитан направился в основное помещение Хаба, оставив Янто разглаживающим одежду, чтобы она вновь обрела презентабельный вид.

И никто так и не заметил, как с полки упал шар с небольшим тускло мерцающим дисплеем. Чуть позже шар раскрылся, и свет на экранчике начал мигать.

********
Два часа спустя тяжелая дверь откатилась, чтобы впустить в Хаб Джека, полностью поглощенного трофеем, который он подбросил в воздух и успешно поймал. После продолжительных и выматывающих поисков в парке, они, наконец, нашли небольшой артефакт, проникший сквозь разлом. После тщательного обследования Джек опознал в нем детскую игрушку и продемонстрировал ее Гвен, нажав небольшую кнопочку сбоку устройства, которое тут же показало мини светопреставление.

Как только они вернулись в гараж, Джек сказал Гвен отправляться домой, тем более что к тому времени и Тош, и Оуэн сделали то же самое. Войдя в Хаб, он поставил игрушку на стол Тошико. Джек знал, что она ей понравится, и у него не было никаких возражений против того, что бы она поиграла с этой безобидной вещицей.

Стоя за ее столом, он заметил мигающее на одном из мониторов окно. Кликнув на нем, он обнаружил, что это был сигнал тревоги. Тош помогла ему улучшить систему внутреннего мониторинга в Хабе, и теперь одна из новейших установок обнаружила передачу сигнала. Проверив время тревоги, он убедился, что это произошло через несколько минут после его ухода. Пара команд -- и источник сигнала был обнаружен где-то в архивах. Еще несколько кнопок -- и сигнал оказался изолированным. Следующей командой был запущен анализ сигнала.

Что это за сигнал? Было ли это какой-то угрозой?

-- Нашли что-нибудь в парке? -- из-за спины раздался голос Янто.

Ему пришлось мобилизовать все свое самообладание, чтобы не подпрыгнуть на месте от внезапного звука. У Янто была поразительная способность незаметно подкрадываться к людям, даже к нему. Оуэн даже предлагал повесить ему на шею колокольчик.

-- Единственное, что выпало из разлома, была игрушка. Тош разберется с ней утром. Ты сейчас был в архивах?
-- Нет, ушел сразу за тобой. Нужно было прибрать здесь кое-что, -- он заинтересованно посмотрел на своего любовника. -- А что?
Джек покачал головой.
-- Странно. Что-то посылало оттуда какой-то сигнал. Я его поймал, но я так и не знаю, что было источником этого сигнала.
-- Может, я пойду проверю? -- предложил Янто.
-- Нет, сигнал прекратился. Это может подождать до завтра.
-- Тогда я проверю замки у долгоносиков, -- сказал Янто и отправился в подвал.
Джек кивнул и вернулся к анализу сигнала.

***********

Янто отсутствовал меньше минуты, когда он позвал Джека по внутренней связи.
-- Сэр, что-то не то творится с долгоносиками. Я слышу их отсюда. Они никогда так не шумели.
Джек слышал шум даже через наушник, и ему пришлось согласиться с Янто: звук, издаваемый ими, был необычным. Он был похож на нечто среднее между рычанием и поскуливанием, и был очень громким. Янто приближался, и вдруг раздался четкий звук чего-то упавшего.

Это еще что такое? Не успев до конца мысленно произнести вопрос, Джек вывел на экран видео из подвала. Представшая перед ним картина -- долгоносики, кидающиеся на стены своих камер в отчаянной попытке выбраться наружу. Такого они тоже никогда раньше не делали. Казалось, что они пытаются убежать от чего-то. Но что могло внушать им такой страх?

-- Сэр? -- в наушнике прозвучал нерешительный голос Янто, с трудом различаемый через крики долгоносиков. -- А когда перегорел свет в конце подвала?
-- Что ты имеешь в виду? Я только что все там поменял. Ничего не могло перегореть так быстро. -- он увидел своего любовника на экране монитора.
Его валлиец раздраженно выдохнул.
-- Я стою здесь и говорю тебе, что вся задняя часть подвала в полной темноте. И в последней камере света тоже нет. Подожди.

Янто исчез, роясь в карманах, и только рыки долгоносиков были слышны Джеку. Через пару секунд Янто выудил фонарик, и Джек не смог сдержать улыбку -- этот мальчик всегда был готов ко всему.

-- Мать твою...

Наполненное ужасом восклицание тут же вернуло бессмертного к действительности. Он так мало мог видеть через монитор, и это его бесило.
-- Что? Что там случилось?
В ответ -- тишина.
-- Янто! Говори со мной!

Янто посмотрел в камеру, а затем повернулся к клетке.
-- Кажется, я знаю, почему долгоносики так себя ведут. Тот, что в последней клетке... от него остались только кости. Вся плоть содрана подчистую. Одежда выглядит так, словно ее драли в клочья. Что могло такое сотворить? И как оно вообще сюда попало?

Сосредоточенно сдвинув брови, Джек отчаянно пытался вспомнить из всего, что он знал, что-нибудь, что могло проникать незамеченным в помещения. И еще вопрос: как оно -- что бы то ни было -- проникло в Хаб? Явно не через разлом. Пространство вокруг манипулятора разлома было стабильным, поэтому ничто не могло проникнуть через него в Хаб.

-- Ты видишь еще что-нибудь? Какую-нибудь зацепку, чтобы понять, кто там поработал?

Янто провел лучом от фонаря по внешней стороне клетки.
-- Ничего, -- ответил он, вздохнув. -- Нет, подожди-ка... -- он направил свет в другой конец подвала. -- Сэр, я направляю луч на заднюю стенку, но я ничего не вижу. Только темнота.
-- Что значит «темнота»? – не понял Джек.
-- Там просто чернота, но что бы то ни было, оно шевелится, -- к концу этой фразы в голосе Янто прозвучало беспокойство.

Капитан попытался передвинуть камеру наблюдения, чтобы улучшить картинку, но так ничего и не увидел в том месте, куда указывал Янто. Он едва мог различить большую черную массу в углу экрана. Но что это могло быть? Единственная причина, почему фонарь не мог осветить ту стену, это то, что там что-то есть. Что-то в темноте...

Джека неожиданно осенило, он мгновенно схватил клавиатуру Тош и неистово принялся вводить команды, сканируя подвал на наличие форм жизни. Часть его надеялась, нет, молилась, что результатом будет всего три -- Янто и два оставшихся долгоносика. Когда же число перевалило за десять тысяч, он вдруг осознал, что снова и снова произносит слово «нет» как мантру отрицания.

-- Джек? Ты знаешь, что это такое?

Во рту вдруг пересохло. Как такой огромный рой мог попасть в Хаб? Совершенная бессмыслица. Да, они существуют на каждой планете, но только в небольших количествах, далеко не в таких. Глаза Джека расширились. Сигнал из архивов! Он заблокировал его, но если это сигнал приманивал их и транслировался в течение двух часов, то урон уже нанесен.

-- Янто, теперь слушай меня очень внимательно. Не приближайся к этому ни на шаг и оставайся на свету. Держись подальше от теней. Ты слышишь меня? Не заходи в тени!

Янто поднял глаза в камеру наблюдения, и его страх только немного просвечивался сквозь его обычную маску спокойствия.

-- Что происходит, Джек? Что это?
-- Это называется Вашта Нерада, воздушные пираньи. Это они убили долгоносика. Эти существа могут уничтожить плоть любого живого существа в считанные секунды. То, что ты видишь, -- это рой Вашта Нерада.
-- Но как они сюда попали?
-- Они обитают на всех планетах. Ты никогда не задумывался, почему в каждой культуре присутствует страх темноты? И это не только на Земле. Почти все виды во Вселенной инстинктивно боятся темноты. И причина этому -- Вашта Нерада. Обычно они держатся небольшими количествами. Возможно, иногда пропадет из-за них какой-то человек, но обычно они прячутся, и их мало. Я еще никогда не видел рой такого размера.
-- Так что вызвало этот рой?
-- Наверное, этот сигнал из архивов. Я его изолировал, поэтому он не шел наружу, но он свободно вещал целых два часа.
-- Начиная примерно с того времени, когда ты пришел ко мне. Наверное, мы что-то сбросили, когда стукнулись об ту полку... -- задумчиво произнес Янто, чуть заметно подернув плечами. -- С ними можно как-то бороться?
Джек нервно провел рукой по волосам.
-- Нет, единственное, что мы можем сделать, это вытащить тебя оттуда. Нужно будет найти способ их запереть, но сейчас я не могу ничего придумать. -- Внезапно ужасная мысль пришла ему в голову, и он наклонился ближе к монитору. -- Янто, ты должен кое-что для меня сделать. Посмотри на землю, найди свою тень. В ней нет ничего странного?
-- А причем тут вообще моя тень? -- недоумевал Янто.
-- Просто посмотри! -- отчаянно приказал Джек и затаил дыхание, ожидая ответа.
На несколько секунд повисла тишина. Янто посмотрел вниз, а потом ответил дрожащим голосом.
-- Джек? Их две. У меня две тени. Что это значит?

Бессмертный почувствовал, как его сердце разрывается при звуке этих слов, дыхание останавливается. Сжав кулаки, он ответил валлийцу с болью в голосе.
-- Так они охотятся. Они хватаются за свою добычу и выжидают... а потом сжирают ее.
-- Но должно же быть хоть что-то, что можно сделать! Я не хочу позволить им просто меня сожрать! -- в панике кричал Янто.
-- Вашта Нерада никогда не сдаются, -- оцепенело ответил он, одновременно судорожно пытаясь что-то придумать, хоть что-нибудь, что возможно спасет его любовника, но ничего не приходило в голову. -- Я... Я не знаю ничего, что может их остановить. Я не знаю, как с этим справиться.
Несмотря на все усилия, голос Джека дрогнул.
Он смотрел на изображение Янто на мониторе.
-- Значит, даже если я побегу, я все равно покойник?
Джек почувствовал, как слеза стекает по его щеке.
-- Да. -- вздохнув, он отошел от стола. Если он не может этого остановить... -- Но ты не будешь один. Я иду к тебе.
-- Джек, нет! Что если они и до тебя доберутся? Даже если ты и воскреснешь снова, их ничего не остановит от повторного нападения. Я не позволю, чтобы ты снова и снова умирал только из-за того, чтобы поддержать меня!

Он знал, что поступал нерационально, но ему было все равно.
-- Янто, я не буду просто стоять здесь и смотреть, как ты умираешь один в подвале! Ты не понимаешь? Я лю... Ты мне не безразличен!
Черт его подери за трусость! Его любимый умирал, а он все еще не мог сказать ему, что любит его.
Янто нервно усмехнулся и посмотрел в камеру.
-- Я тоже люблю тебя, Джек. Не самое подходящее время, чтобы сказать это, но это правда.

Часть Джека кричала от радости, зная, что даже несмотря на то, что он не произнес заветных слов, Янто знал о его чувствах, и чувства были взаимными. Но от этого становилось еще хуже. Еще один любимый человек был на грани смерти, так же как и другие, и он ничего не мог сделать. Он всегда боялся, что у него заберут Янто, но никогда не думал, что это произойдет так быстро. Джек вернулся всего несколько месяцев назад, он и Янто только недавно перешли к более серьезным отношениям. Это просто не честно.

-- Сделай для меня одну вещь, Джек. Моя сестра... Позаботься, чтобы она получила мои сбережения. Это самое малое, что я могу для нее сделать...
Джек с ужасом смотрел, как Янто вдруг застыл, а потом в наушнике раздался леденящий кровь крик, утихший вместе с исчезнувшим с монитора изображением Янто.

-- Янто? Янто?!

Наплевав на здравый смысл, Джек помчался в подвал так быстро, как только мог. Слетев вниз по лестнице, он издал истошный вопль «Нееет!», увидев покрытый костюмом скелет на полу.

**********
Проснувшись в холодном поту, Джек обнаружил себя в кресле за столом и попытался собраться с мыслями. Отлепив листок бумаги, приклеившийся к его лицу, пока он спал, он сосредоточился на собственном дыхании. Что я делал? В памяти всплыло воспоминание о том, что он читал утомительные отчеты ЮНИТ, пока Янто работал в архивах. Не в силах противостоять самому себе, Джек повернулся к компьютеру и включил сканер наличия жизненных форм в архивах. Сканер выдал цифру один, и Джек облегченно выдохнул.

Взглянув на время, он решил, что на сегодня отчетов достаточно. Несмотря на то, что у него не было необходимости в частом сне, команда за последнюю неделю измоталась, и он отослал всех домой отдыхать, поскольку программа Тош показала затишье в разломе. Остались только он и Янто.

Поднявшись из-за стола, Джек вышел из кабинета и спустился по лестнице, все еще пытаясь выбросить из головы картинки недавнего сна. Тихо пробравшись в архивы, он обнаружил своего любовника стоящим перед полкой и сверяющимся с каким-то списком.

Так же как и во сне, он подкрался к нему сзади словно кот, но вместо того, чтобы прижать его к стеллажу, обнял его за талию и притянул к себе, после чего легонько поцеловал его в шею.
Валлиец слегка дрогнул, но, поняв, кто это, расслабился в объятиях.
-- Ты что-то хотел? Мне еще нужно проверить одну полку.
-- Мне подумалось, что мы можем закруглиться тут и отправиться к тебе... Я настрою мониторы, чтобы послали мне сигнал, если что-то случится.
Обычно они так не делали, но именно сейчас он хотел быть ближе к молодому человеку и подальше от Хаба.

Повернувшись в объятиях, Янто посмотрел на Джека и недоверчиво приподнял одну бровь.
-- Мне нужно закончить работу, сэр, и что будет, если разлом активизируется? Мы же не можем просто...

Наклонившись ближе и взяв в ладонь его лицо, Джек поцелуем заставил его замолчать. Это не был страстный или похотливый поцелуй. Просто медленный и нежный, совсем не такой, как во сне. Проведя языком по нижней губе Янто, он почувствовал, как его губы разомкнулись, позволяя ему углубить поцелуй, что он незамедлительно и сделал, принявшись наслаждаться губами валлийца.

Когда необходимость в кислороде заставила их оторваться друг от друга, Джек заметил легкое изумление во взгляде молодого человека.

-- Нам надо... надо идти, -- выдохнул Янто, все еще немного ошеломленный.

На лице Джека расцвела улыбка, и он еще раз быстро поцеловал любовника в губы, после чего они отправились наверх.
-- Встретимся у машины через десять минут, -- бросил он через плечо, раззадоренный тем, что Янто только безмолвно кивнул в ответ.

Сейчас он установит компьютеры на передачу сигнала на его браслет, а потом они поедут к Янто. Когда они были на месте, он собрался незамедлительно оказаться с ним в постели и выкурить из памяти этот его ужасный крик из сна... более приятными звуками голоса Янто, громче и лучше. Он был уверен, что Янто не станет возражать, особенно после того, как услышит то, что Джек наконец собрался ему сказать.

Возможно, он на всякий случай оставит свет включенным.

@темы: Jack Harkness, Ianto Jones, fanfiction

---

Новый перевод фанфика по Торчвуду

[alunakanula]

Название: Мир в цвете Джека и белого
Автор: tierfallen
Фандом: Торчвуд
Персонажи: Джек, Янто (упоминание Мастера и Десятого)
Содержание:
на поле за пределами Кардиффа, под знакомыми узорами из звезд, Джек и
Янто ведут беседу с множеством недвусмысленных намеков.
Спойлеры T 2.1 и ДК 3.13
Рейтинг: PG

От
автора: Я написал(а) это после просмотра «Kiss, Kiss, Bang, Bang»,
«Boom Town», «The Sound of Drums», «The Last of the Time Lords». Все
благодарности за гениальность последней шутки отправляются koneko zero,
а что касается eltea — ты причина того, что я знаю, что могу писать об
этих двоих, особенно о мистере Джонсе.

Название оригинала: The World in Jack and White

Скачать "Мир в цвете Джека и белого"

Сайт оригинала http://community.livejournal.com/tierfallen/104176.html

Переведено на сайте http://www.iwtb.ru

Перевод: alunakanula

Вычитка: Mally

Джек расстилает пальто на
траве, и коричневая шелковая подкладка тускло мерцает в звездном свете. Он
шлепается вниз, вздыхает и складывает руки под головой, уверенный, что
большинство голливудских продюсеров поубивали бы друг друга за фото этой сцены.
Янто, плотно сжав кулаки в карманах, глядит на дорогу, где их машина
поблескивает в темноте, как гладкая твердая спинка жука, готового умчаться
прочь при малейшем шуме. Джек терпеливо ждет, пока Янто посмотрит на него, и
хлопает ладонью по месту рядом с собой на пальто, которое он намеренно оставил
свободным.

— Приляг, мальчик мой, —
произносит он.— Вообще-то, — добавляет Джек, — эта беседа уже немного странная.

Янто ухмыляется и
прикрывает глаза, переплетая пальцы на груди. Джек думает о кошках, которые
спят только там, где чувствуют себя в безопасности. Ему хочется протянуть руку
и почесать Янто за ухом, но, возможно, это будет уже слишком.

— Янто, — зовет он, глядя
в безграничное небо, усыпаное яркими звездами, — а ты когда-нибудь думал о
конце света?

— А разве мы,
мужественные и находчивые, не предотвратили его? — спрашивает Янто.

Джек криво улыбается.

— Нет, не такой конец
света. Не такой, когда у тебя есть выбор, и ты совершаешь ошибки, чтобы встать
перед еще более сложным выбором. Конец света, когда вообще нет выбора.

На минуту воцаряется
тишина, и Янто наконец отвечает:

— Когда мне было
пятнадцать, я написал новеллу об апокалипсисе.

Против собственной воли
Джек лукаво улыбается. Он старается не думать слишком однобоко о
пятнадцатилетнем Янто, склонившимся над письменным столом и постукивающим
кончиком шариковой ручки о губы в раздумьях о том, будет ли это атомная
боеголовка или лучше огромный астероид, потому что мысли такого рода
классифицируются как педофилия всегда и везде.

— Ты что ли родился с
пятном в форме логотипа Торчвуда?

Янто в сущности редко
бывает самодовольным, но его способность знать, что нужно ответить на твою
фразу еще до того, как ты ее произнес, для менее протицательных людей может
показаться высокомерием.

— Ты уже давно мог все
увидеть.

— А ты мог прикрываться, —
подыгрывает Джек.

Им не часто выдается
случай поиграть — Джеку этого не хватает. А еще он старается не думать о том,
как здорово могло бы все сложиться, если бы Янто родился в другом веке, в
другой жизни; если бы они оба стали сотрудниками Агенства Времени. Тогда бы их
ничто не могло остановить. И у Янто могло бы быть неимоверно сексуальное пальто
в духе эпохи — Джек решил, что надо будет выбрать столетие в Википедии под
видом рабочего расследования.

— Моя мать бросила бы
меня на произвол судьбы в деревне, если бы я родился с дьявольской отметкой, —
говорит Янто тоном ни к чему не обязывающего безразличия, которым он всегда
говорит о своем прошлом. Джек не верит, что это правда, но для него это не
важно. В конце концов, это дело Янто, и он — его настоящее. И они никогда не
пытаются выведать друг у друга, что и кто был раньше.

Джек предполагает, что
политика невмешательства как раз и есть одна из причин, почему Янто не против
встречаться с человеком, который пристрелил его бывшую девушку.

А его команда ужасно
достает его из-за того, что он скрывает свою личную историю.

— Ты, должно быть, был
премиленьким младенцем, — заключает Джек. Ему представляется один из тех
круглолицых, неумолимо серьезных детей, которые смотрят на все так, словно
пытаются детально запомнить всю свою жизнь.

— Педофил, — комментирует
Янто. — Ты просто так спросил меня, какого рода армагеддон я предпочитаю, или
мне пора распродавать мои пожитки?

Джек провел пол-утра,
пытаясь придумать эти слова, но они и сейчас были не к месту. Он глубоко
вздыхает и, прищурившись, снова смотрит на звезды, на далекие солнца, которые
начнут мерцать и погаснут однажды — и он видел этот день.

— Когда меня не было, —
говорит он. — Я видел конец Вселенной. Сплошная беготня. Мне нравится беготня.
Но мы едва успели вернуться сюда , — его манипулятор периодически сжимается на
запястье от одной мысли об этом,— видеть как целая планета воспламеняется и
рассыпается в прах. Это было совсем не так, как с Абаддоном. И так не было ни в
одом из тех путешествий, когда я был с ним, где были все эти выборы и шансы, и
возможности, пусть даже ужасные. Потому что это был один из людей моего
Доктора, и... ну, в общем, Доктор говорил, что это просто старый друг, но он
очевидно имел ввиду «парень, которого я отшил потому, что он слегка спятил и, естественно,
стал плохишом».

— Вечно во всем бывшие
виноваты, — бормочет Янто, и Джек сопротивляется желанию посмотреть на него и
попытаться определить степень цинизма.

— Именно так. В общем,
это парень был... такой же гениальный как и Доктор, возможно, даже больше, и у
него были все козыри. Мы ничего не могли сделать — не то, чтобы мы не пытались,
но все было безнадежно. Он и вправду очень впечатляюще все спланировал. Так что
он держал нас в кулаке, готовый при любом неверном шаге нас раздавить, и громил
планету. Я не знаю, сколько человек погибло. И не знаю, сколько раз умер я.

Янто не шевелится.

— Долго это продолжалось?

— Год, — отвечает Джек. —
Доктор все вернул на место, как в песне Шер, — на этот раз он взглянул на Янто,
потому что ему просто нужна была поддержка в виде его тоненькой улыбки. — И
только те из нас, кто были в гуще событий, получили привелегию запомнить это
все.

— А мы где были? —
спрашивает Янто.

— Изначально в Гималаях.

— Не буду больше доверять
дарёным путешествиям. Оуэн вечно на них подписывается.

— Хорошая идея. И вообще,
я не знаю. Я всегда надеялся, что ты как-нибудь спрячешься.

Янто удивленно
приподнимает брови.

— Сомневаюсь, что даже
психованому бывшему Доктора было бы дело до Кардиффа. Тут обычно ничего не
происходит.

Джек улыбается.

— Да, — говорит он. —
Спокойненькое такое местечко — Кардифф.

— Ты ушел от Доктора? —
спрашивает Янто. — Или он от тебя?

Джек снова улыбается, но
не настолько горько, как можно было подумать.

— Ах, вот в чем
загвоздка! На этот раз я его опередил. Торчвуду я нужнее.

А Доктор выбрал бы
Мастера из них двоих — всегда выбирал бы Мастера. В этом был настоящий медленно
тлеющий, тихо гудящий ужас: они были настолько похожи. Они были словно
зеркальное отражение, одинаково остроумны, даже с одинаковыми амбициями,
идеальная пара. Мастер был Доктором, потерявшим рассудок и пребывающим в
терзаниях и мучениях. Если бы Доктор был — или когда-нибудь смог бы стать —
другим, если он будет путешествовать и одиночество, наконец, сломает его...

Джек не мог больше думать
об этом. Кроме того, именно поэтому он здесь. Теперь у Доктора одной заботой
меньше — Кардифф под защитой. Джек может предложить ему эту помощь. Уменьшить
Доктору количество забот, присмотреть за Землей.

— Ты всегда будешь нужен
Торчвуду, — тихо произносит Янто. — Но что тебе нужно от него?

Джек обдумывает планы. Он
очень преуспел в этом за последний год — он может развлекаться так часами.

— Я должен что-то
сделать, — отвечает он. — Что-то важное. Нет смысла торчать на этой планете,
если ты ни на что не можешь повлиять, — и, подумав еще немного, добавляет: — И
секс. Нужен секс. Много секса. Ты знаешь, Доктор должен мне за
прости-что-всегда-тебя-кидаю.

Янто ухмыляется.

— Тебе все в мире должны
секс в виде компенсации или это просто так кажется?

— Я еще никого не
встретил в этом мире, — сообщает Джек. — Я пытаюсь, но вы, люди, слишком быстро
умираете. А по сути, да... вероятно, все.

— И это все, чего ты
хочешь? — спрашивает Янто. — Типа, хобби?

— Время, — говорит Джек. —
Время, чтобы увидеть, как можно больше, и кого-нибудь, с кем можно смотреть.

— Ну, это не сложно, —
возражает Янто. — «Привет, девчонки. Я — Джек Харкнесс. Я бессмертен, и у меня
классный член. У меня есть несколько письменных свидетельств его
великолепности, могу предоставить. Не хотите ли отведать немного пятьдесят
первого века?»

Джек смеется, и не только
над прекрасной имитацией его акцента.

— Знаешь, я, пожалуй,
воспользуюсь этой фразой.

Янто садится и
разглаживает рубашку.

— Ну так что? —
произносит он, глядя на Джек сверху вниз. — Мне достанется секс в качестве
компенсации-за-потеряное-время?

Джек хитро улыбается.
Янто поднимается и протягивает ему руку, взявшись за которую, он отвечает:

— А тебе обязательно
спрашивать?

— Формальности, —
объясняет Янто, наблюдая, как Джек поднимает пальто с мокрой травы. — Хотя, я
могу и передумать, если ты заставишь меня чистить вот это.

Джек набрасывает на себя
пальто, чувствуя его теплый вес, идеально ложащийся ему на плечи, как это было
уже, наверное, миллионы раз. Довольно поправив рукава, он смотрит на Янто,
стоящего со скрещенными на груди руками и чуть заметно, но с благоговением,
улыбающегося. Молодой валиец протягивает руку и проводит ладонью по воротнику
пальто.

— А ты встречался с самим
собой? — спрашивает он. — Там, в конце света, я имею ввиду.

Джек морщится.

— Это парадокс.

Янто заводит машину,
повернув ключ.

— Значит, апокалипсиса
так и не случилось.

— В яблочко.

Янто поудобнее
устраивается в водительском кресле и жмет на газ, а Джек пристегивает ремень
безопасности.

— Я не буду просить тебя
чистить его, — произносит он. — Во-первых, потому что я очень привязан к
запаху-пальто-как-Янто-после-секса.

В салоне достаточно
света, чтобы Джек смог заметить, как уголки губ Янто чуть приподнялись.

— Вы и в самом деле
сумасшедший, мистер Харкнесс.

— Да, — соглашается Джек,
распрямляя спину и кладя ногу на ногу. — Но мое сумасшествие выглядит чертовски
хорошо.

Янто улыбается, а Джек
думает, что если бы уважаемый Янто Джонс был бы Агентом Времени, он носил бы
отличный фрак. Что-нибудь из «Гордости и Предубеждения».

Или, если бы Джеку очень
повезло, на нем бы вообще ничего не было.

@темы: Jack Harkness, Ianto Jones, fanfiction

---

Джей Би в Домохозяйках. 6х22 анимации

[laisy]

Джей Би в Домохозяйках. 6х22

много картинок

@темы: fanart, J.Barrowman